Доктор 8х12

DOCTOR IDIOOOOOT!!!!!

Я перед серией говорила: если Доктор не догадается, блин, ПОПРОСИТЬ Мисси не делать того, что она делает, то у него эмоциональный интеллект на уровне инфузории-туфельки. Доктор превзошел самого себя и продемонстрировал уровень даже не инфузории, а бактерии. Мисси уже открытым текстом ему: "Мои сердца принадлежат тебе. Я хочу ВЕРНУТЬ СВОЕГО ДРУГА", а Доктор: "Вау, облака можно сжечь, как круто!" Ну не дурак ли? Алё, Доктор, да, твой бывший друг превратился в полного психа, но этот псих уже две тысячи лет демонстрирует одно настойчивое желание, так можно хотя бы разок с ним/ней поговорить? Нормально поговорить, а не о том, кто кого переборет?
Я Доктора прекрасно понимаю в том, что он не хочет с Мастером дружить, он тоже открытым текстом сказал: дружили-дружили, а потом лучший друг оказался психопатом с манией величия. И в этот раз Мисси превзошла саму себя, убив Дэнни, девочку из ЮНИТа и только по счастливой случайности не убив Кейт, не чужих Доктору людей. (Девочку особенно жалко, я надеялась, что ей, может, перепадет путешествие в Тардис, а то и спутницей станет.) Но Мисси уже и так перед ним расстелилась, и так, а у него только покер-фейс в ответ.
ЗАТО СКОЛЬКО АНГСТА МОЖНО НАПИСАТЬ!!! Мисси перепало ажно два поцелуя, но к пейрингу это их нисколько не приблизило, наоборот. Доктор на нее теперь зол (опять, как в олдскуле), а Мисси должно быть очень обидно, потому что она фактически всё сделала - в её представлении, - чтобы продемонстрировать Доктору свои чувства, уже не намеками, а в открытую, а он закончил тем, что хотел её убить. Её ёрническое "Say something nice" в конце - а глаза как у побитой собаки: как же так, ведь в прошлый раз столько красивых слов говорил, почему сейчас нет, нет, нет?! Скажи что-нибудь хорошее. Хоть что-нибудь.
У меня сейчас от всего этого ощущение, что мозг вылетел через темечко и взорвался. Мисси меня напугала. Симм!Мастер и все предыдущие меня так не пугали. Разве что Мастер в ЕОТ, когда он сожрал тех бродяг с помойки. В прошлой серии она мне показалась более здоровой, даже счастливой (по крайней мере, веселой) и расслабленной. Но нет, оказалось, что показалось: все её душевные проблемы на месте, и даже в худшем варианте, потому что на барабаны уже не спишешь. (А что, кто-то верил, что проблема в барабанах, и без них Маста станет зайчиком?) Мисси в самолёте пошла в разнос. Кстати, я там половины ее слов не поняла, потому что качество звука в онлайн-трансляции оставляет желать лучшего, а говорит она быстро. Самый страшный момент - начиная с того, как она обещает убить девочку из ЮНИТа. До последнего не веришь, что всё-таки убьет, и в итоге - как ножом по сердцу. Меня с Симм!Мастером так же задел момент с синяками на лице Люси. Вот остальное всё, захват Земли и т.д. - оно очень абстрактно. А бить Люси по лицу или убить девочку, на секунду дав ей надежду, - это очень реально и потому делает больно.
У меня, как я поняла, был еще один страх перед этой серией (кроме того, что сделают так, что Мисси на самом деле не Мастер): что нам покажут Тету и Кощея на Галлифрее. Какое счастье, что ограничились туманными объяснениями! У меня на тему их разрыва есть свой фанон, с которым я не готова пока расстаться.
Опять возвращаясь к тому, как я понимаю Доктора. Если перенести эту ситуацию в обычную жизнь, получается ведь пиздец. Представьте, у вас есть лучший друг детства. Всё клёво, но вот вы растете и начинаете за милым другом замечать странности: то он кошечку задушит, то собачку зарежет. Вы поначалу закрываете на это глаза/пытаетесь разговаривать/показывать докторам, но в итоге друг заканчивает тем, что становится серийным убийцей. Причем убивает своих жертв он во имя вас, приглашает вас на каждое убийство и приносит вам на порог красиво упакованные потроха. Чтобы, значит, вы его любовь оценили и дружбу вернули. В какой-то момент даже притаскивает вас на подготовленное место будущего преступления (которое должно случиться практически в вашем доме), вручает в руки нож и убеждает, что вы - такой же, как он, будущая жертва - злодейка, и что поэтому убийство - дело хорошее, и вы должны быть вместе, как раньше, quod erad demonstrandum. На этом месте вам бывшего милого друга уже хочется уебать лопатой, несмотря на всё хорошее, что было когда-то между вами.
То есть вот так я примерно понимаю чувства Доктора в этой серии. У него был момент слабости к Симм!Мастеру, потому что они тогда остались вдвоем неприкаянные, и что-то говорить он пытался (хоть и не всегда в тему), а сейчас он вернулся к олдскульному: раз есть другие таймлорды, нафига мне этот псих? Но как шиппер я хочу им большого и светлого. Но Мастер тут явно более неправ, чем Доктор. Короче, меня колбасит и разрывает. Можно утешиться тем, что Мисси осталась жива, вовремя телепортировалась прочь и наверняка появится еще. Ура! (Почему у меня такое дежа-вю насчет Третьего Доктора и Дельгадо!Мастера? Ах да, ЮНИТ, Мастер, пришедший поразвлечься/помириться, покер-фейс Доктора...)
Эх, а ведь Мисси всю эту кашу заварила только для того, чтобы преподнести Доктору урок: мы с тобой одной крови, ты и я. Даже души его "жертв" заботливо собирала. Жалко, что демонстрации не вышло, одно упоминание, я бы посмотрела на это более развернуто. А то Доктор ведь даже не особо отреагировал на намек в тот момент. Вручение красной кнопки главного браслета Доктору - было круто и очень символично. Прежде Мастер тоже передавал бразды правления Доктору, когда его план оборачивался против него, а тут сам план заключался в том, чтобы Доктор получил власть в свои руки. Поэтому забавно, когда Доктор заявляет Мисси: "Ты всегда хотела править миром, а президентом Земли стал я" - а в итоге Мисси того и добивалась. Потому что нифига Мисси править не хотела (ну, не в этот раз, по крайней мере), и фраза Доктора только подчеркивает, что Доктор тоже не прочь получить власть в свои руки.
Отдельно порадовало возвращение садо-мазо кресла и привязывание к нему обоих голубков. По-моему, кресло вступает в игру, когда надо сохранить рейтинг шоу в рамках условно-детского оградить Доктора от физических домогательств Мастера: она перед собором уже начала распускать ручки и баловаться с его сюртуком.

Ах да, в серии был и другой сюжет! Пинк умер, покойся с миром, рада, что не стали его оживлять. В их любовь до сих пор НЕ ВЕРЮ! Всё это было бы прекрасно и трогательно, если бы не было настолько на ровном месте. Хрень с вернувшимся из загробной жизни мальчиком не поняла: во-первых, как технически это получилось? во-вторых, что за спиритический сеанс в прихожей у Клары? в-третьих, чего Клара теперь должна делать с мальчиком из Афганистана, Ирака или откуда он там? куда она его денет, если он для всех его близких умер давно? Пинк ей удружил напоследок, конечно.
Вообще пересмотреть надо, потому что twissy (гы-гы) ДокоМаста мне настолько вынесла мозг, что я забыла смотреть на всё остальное.
У меня в финальной сцене на кладбище было чувство, что мораль, которую нам пытались рассказывать с помощью Клара/Дэнни и мораль, которая заключается в поведении Доктора (и его отношении к Мисси), параллельны и не пересекаются. "Любовь - это обещание, а не эмоция" - с этим я могу согласиться. Но разве Доктор не давал этого самого обещания Мастеру, а? Ок, Мастер/Мисси творит зло, и это реальное зло. Но когда Мастер творил ещё более худшее во время "года, которого не было", разве Доктор его не простил и обещал заботиться? Когда Мастер превратил всё человечество в свои копии, разве Доктор не предлагал путешествовать с ним? Так что его пафос по отношению к Мисси: "Это настоящая любовь, а ты этого никогда не понимал(а)" выглядит... лицемерием выглядит, короче. Ещё и оружие на неё наставлять, ну.

Галлифрей. "Ты на прежнем месте-то смотрел, Доктор?" Та-а-ак, я в недоумении. Т.е. Галлифрея там не было? Мисси наврала? И Доктор наврал Кларе в конце? Надо пересмотреть, а то я чего-то недопоняла.

П.С. Клара, притворявшаяся Доктором, была офигенно крута. Конец с объятием, с Кларой, которая не сказала правду о Пинке, и с "Объятия - это способ спрятать лицо".

П.П.С. Только что прочитала:
Вот это и был Мастер, который осознал.
Который пытается вести себя так, чтобы Доктор считал его хорошим. Без дураков. Всерьез. Очень пронзительно и от души.
Вот такое у него своеобразное понимание прекрасного.
Психопатия наложением рук не лечится, даже если это руки Рассилона.
(с) Crazycoyote

Этот пейринг делает мне больно. Я понимаю, почему и как Мисси любит Доктора. Я понимаю, почему Доктор ее не любит. Но я не знаю, как сделать так, чтобы между ними наступила гармония, не прибегая к смерти ни одной из участниц, пусть даже гармония будет выражаться в том, что Мисси успокоится и отправится по своим делам. Разрешение этого конфликта переходит в область психиатрии, потому что Мастер/Мисси болен на голову во вполне буквальном смысле этого слова. Оно хорошо в плане сохранения статуса кво между протагонистом и антагонистом, но блин! шиппер во мне рыдает и жаждет ангста.
Вот только... если они раньше дружили, это потому что Доктор не замечал истинного лица Мастера, или потому что Мастер в какой-то момент изменился? Психопатия вроде как врожденная, а если Мастера потом перекорежило, то есть шанс еще поставить голову на место. *строчит заметки для фиков*

П.П.П.С. Юэн вчера обратил мое внимание на то, насколько в этом сезоне продвигается мысль, что солдаты - это круто. Доктор не любит солдат, но они регулярно его спасают, а апофеозом становится Дэнни. До отвращения правильный Дэнни, который до сих пор старается быть хорошим солдатом. Я тоже не люблю солдат, мне не нравится исход, когда всех спасает солдат со словами про солдатскую клятву. Какое отношение вообще солдатская клятва имеет к любви, о которой шла речь до тех пор? Куда лучше было, когда Доктор косплеил Христа, возродившись и вознесясь в сиянии.
Кстати, Доктор тогда косплеил Христа, а Мисси сейчас - Дьявола/хозяйку царства мертвых.

Мне нужен новый тег и аватарка с Мисси. И пересмотреть олдскульные серии с Мастером.

Обзорам

[L]bbgon[/L] пространно <a href="http://bbgon.diary.ru/p200923968.htm">рассуждает</a> о Мисси и критикует эмоциональный интеллект Доктора

@темы: Сериалы - Doctor Who, Высокие, высокие агрессорско-виктимские отношения!, I'm Missy - couldn't very well keep calling myself the Master

---

О прекрасном

а именно о...

Еще - с Капальди

(c)

Видео, откуда гифки


Только сейчас поняла, как мне не хватало женского персонажа, по которому можно фэнгерлить, постить гифки и упарываться. Я, конечно, люблю Кэтрин Тейт и Донну, люблю Марту, люблю Сюранну Джонс и "Скотт и Бейли" в целом, но у меня от них не случается отвал башки.
У меня в последние дни состояние влюбленности, птички поют, осень прекрасна, даже сборка шкафов и ремонт велосипеда вызывают положительные эмоции. Моффат, НЕ ИСПОРТЬ!!!

@темы: Сериалы - Doctor Who, I'm Missy - couldn't very well keep calling myself the Master

---

Доктор 8х11

Вы думали, что я уже закончила, да?))) Но на этот раз про сюжет и прочее. (Без Мисси, правда, не обошлось.)

1. Самое начало серии, Клара стоит перед полками, увешанными записками, на которых кусочки ее приключений с Доктором. Она явно что-то ещё хотела сказать Дэнни, кроме «Я тебя люблю», но не успела. Хотела рассказать в подробностях о своих путешествиях с Доктором и сделала конспект? У меня чувство, что этот ее «конспект» еще всплывет и дело было не в желании поделиться с Дэнни. От этих записочек было ощущение, что она пытается разобраться/собрать собственную жизнь из кусочков. Кстати, одна из записок была «Miniature Clara», это когда такое было? «Miniature Tardis» была.
2. Упорно разглядывала актера, который играл доктора Чанга и пыталась понять, отчего он мне так знаком. Посмотрела фильмографию: нет, ни одного фильма с ним не видела. Или это оттого, что он одновременно похож на бритого Мэтта Смита и Дэниэла Рэдклиффа?))
3. Если люди, которых после смерти кремируют, испытывают в загробной жизни адские (практически буквально) муки, то почему те, которых закапывают, не задыхаются? Это тоже должно быть довольно мучительно. Да еще всякие черви, заживо пожирающие плоть, брр. (Полагаю, ответ в том, что это всё проделки Мисси, а не реальное положение дело, но как-то этот момент не продуман.)))
4. «Любовь» Клары и Пинка какая-то дурацкая. (Не удивлюсь, если она тоже наведена Мисси с помощью каких-нибудь психотропных пластырей.) Повстречались пару месяцев – и всё, уже готовы друг за другом в ад. При этом поведение Пинка я понимаю: он нарочно разрывает связь с Кларой, потому что предполагает, что она собирается самоубиться, чтобы последовать за ним. В то, что из загробного мира можно вернуться, он не верит, так что от своего шанса на спасение он и не отказыается, просто считает, что его и так нет. Тут и особой любви не надо, чтобы попытаться предотвратить самоубийство другого человека, разорвав связь. (Хотя это благородно с его стороны.) Поведение Клары в вулкане я тоже понимаю, но опять же не вижу там особой любви. Клара уже показывала, что она контрол-фрик, непредвиденная смерть ее очень сильно пошатнула, ей надо вернуть мир в привычное удобное ей состояние, и ради этого она пойдет на многое. (Кстати, тут она мне напоминает Мастера, который категорически не верит в возможность собственной смерти – и оказывается прав раз за разом. Они обе упорно пытаются искривлять реальность: «Эта реальность мне не нравится, я сделаю себе другую».) Возвращаясь к Пинку: я не вижу у них с Кларой духовной связи. Как было всё натужно, так и осталось: ложь, невозможность нормально разговаривать друг с другом.
5. Теперь, когда я тоже приобщилась к The Thick of It, поняла всеобщую радость по поводу Олли в загробном мире)).
6. Нет, я всё-таки не могу без Мисси)). С каким выражением лица она подслушивает Доктора или наблюдает за его беготней: «Ах ты ж мой пусечка, р-р-р!» Как она с ним заигрывает и ждет: узнает – не узнает? Когда впервые выходит навстречу: Клару даже не замечает, „Are you well?“ – всё внимание на Доктора. Целует – ну же, теперь-то узнаешь? Доктор не узнает, тогда Мисси начинает притворяться андроидом (надо же как-то обосновать поцелуй), меняет голос на нарочито механический, импровизирует? Видно же, что не андроид, слишком много эмоций. Не может быть, что Доктора это обмануло. Снова намекает: „My heart is maintained by the Doctor“ – теперь догадаешься, дурачок? Руку на грудь: я знаю, что ты знаешь, что у меня два сердца. Доктор не догадывается или делает вид, что не догадывается. Пусть, время ещё есть, хотя Мисси немного раздражена.
Сцена с любованием матрицей. Доктор, оцени мой замысел, правда, он прекрасен? Встать рядом и глазками так в его сторону (заодно оглядеть сверху донизу новое тело и костюмчик). Я знаю, что ты знаешь, о чем мы оба пока молчим, но ты ведь уже начал догадываться?

У меня Новый год, Рождество и День рождения, вместе взятые. Уже выучила наизусть все сцены с Мисси, прокручиваю в голове и радуюсь. Awww!

@темы: Сериалы - Doctor Who, Высокие, высокие агрессорско-виктимские отношения!, I'm Missy - couldn't very well keep calling myself the Master

---

Ещё о Докторе

О, этот странный и восхитительный момент, когда ты по привычке смотришь сериал "Мастер кто", везде находя отсылки к Мастеру... и, блин, оказываешься права! Пересматриваю разговор Клары с Доктором о предательстве: во-первых, момент с "я слишком тебя люблю, чтобы обращать внимание на такие мелочи". Мисси в конце: "Ты бросил меня умирать" (боже, Мастер ему это высказал! Я ждала три сезона!) - но все равно поцелуи и "бойфренд". Во-вторых, отношения Клары и Доктора, которые уже явно вышли за пределы нормальных и переросли в созависимость. Клара, которая берет Доктора в заложники и готова фактически убить его
Думаю, аналогии с М. проводить не надо. В-третьих, Клара, которая готова пойти на всё, чтобы спасти Дэнни, - и Доктор, который после бурных рыданий на груди Мастера и признаний со слезами на глазах не делает ничего, чтобы его найти. (Это делает мне больно.) Хотя Мастер такая скотина, что всегда находится сам и с коварным планом в рукаве.

УПД. Мастер, чмокающий Доктора в носик, навсегда будет в моем сердце.

УПД-2. "My heart is maintained by the Doctor" - и глазками так хлоп-хлоп. Аааааа.

Почему я представляю себе то же самое, но в исполнении Симма и Теннанта?)))

УПД-3. Доктор упорно повторяет: "Мертвые не возвращаются". Сдается мне, это он занимается самовнушением.

"Оба моих сердца принадлежат тебе". "Я застрелю тебя в приступе ревности". Да, еще больше галлифрейских страстей!

УПД-4. Чтобы не плодить новые записи.
Как вы поняли, я ночь не спала, пересматривала серию)). Ну ладно, спала, но серию успела посмотреть раза три)). В связи с чем мозг ушёл в астрал, а мозжечок продолжает выдавать идеи.
Во-первых, о гендерсвитче. Фем!Мастера я писала сама, отношусь к этой идее положительно. Более того, меня радует (с феминистской точки зрения), что главного антагониста сделали антагонисткой и несколько отошли от стереотипа, гм, боев между двумя мужиками. В "Докторе", конечно, и так недостатка в злодейках не было, но превратить культового персонажа в женщину - это уже следующий уровень крутости.
НО! Тут есть одно большое но, которое уже многие высказали: какого черта у м/м пейринга были только томные взгляды, а гетный сразу перешел к поцелуям взасос? Зуб даю, что если бы Масте не сделали гендерсвитч, заигрываний было бы намного меньше (на уровне прежних "Ты приглашаешь меня на свидание?"). Теперь равновесие можно восстановить, только гендерсвитчнув еще и Доктора, чтобы пейринг стал уже фемслэшным))). Гетеронормативность, да...
При этом само поведение Мисси мне кажется вполне логичным с точки зрения развития персонажа. Более того, я когда-то даже писала, что смена пола Мастеру (или Доктору) будет проблематичной именно потому, что (после всего, что между ними было при РТД) в гетном варианте сексуальное напряжение станет слишком уж очевидным даже для совсем неискушенной зрительницы, а это рискует нарушить динамику их отношений: если в отношениях любви-ненависти станет слишком много секса любви, то где же конфликт? Но Моффат сказал: "Ну да, секс, и чо?" И действительно: и чо? Работает (пока).
Так вот, о поцелуях (и прочем). В два предыдущих раза Доктор рыдал над телом Мастера, умолял его не умирать, обещал помочь, предлагал вместе любоваться вселенной и спас от злых таймлордов. В тот момент только барабаны помешали Мастеру принять это заманчивое предложение. Потом он проваливается на Галлифрей, барабанов больше нет, зато есть тысяча лет, чтобы поразмыслить о жизни. Ну и к каким выводам он(а) может придти? С точки зрения Мастера, Доктор уже созрел для отношений и даже сам их предлагал. Мастер в это время занимался своим обычным делом: захватывал Землю - но Доктор всё равно умильно на него смотрел. Значит, проблема не в поступках Мастера, правда? Проблема только в том, что Мастер был немножко не в себе из-за барабанов и неправильного оживления и отказался. Значит, если вернуться и согласиться, то всё будет тип-топ. Правда, есть небольшая загвоздка в том, что Доктор не мчался на всех парах спасать любимого с Галлифрея, и Мисси даже высказывает ему эту претензию, но не очень-то агрессивно. Скорее в духе: "Да, Доктор вредный (забывчивый, нелогичный и иногда делает больно), но всё равно и такой мне мил".
И вот Мисси возвращается. Несколько лет проводит на Земле (кстати! опять! а Доктор опять ни сном, ни духом), готовит сюрприз. Ну нравится ей планировать и организовывать, хобби такое. И в её мире это не проблема - и никак не повод Доктору её отвергнуть; скорее, способ эффективно привлечь его внимание (до этого же всегда срабатывало!). Даже план у Мисси на этот раз особенно в духе "я это делаю потому, что прежде никто до такого не додумался, а это стройно, логично и красиво" (и можно каламбурить про киберлюдей из киберпространства) Доктор точно оценит красоту замысла.
Точно так и происходит: внимание Доктора привлечено, он появляется и попадает напрямик в объятия ожидающей его Мисси. Для неё всё очевидно: обещал - женись согласие Доктора получено тысячу лет назад (и вообще, он, может, тоже истосковался), теперь можно с ним играть и заигрывать: целовать в носик, делать намеки и ждать, когда же он её узнает и тоже бросится в объятия. Предполагаю, что в отношениях Теты и Кощея последний тоже был движущей силой, т.е. "Доктора надо долго уламывать" у него/нее прописано в качестве нормы. Доктор почему-то напора Мисси пугается, дурачок такой. Она пока воспринимает его испуг и отвержение как норму: Доктор всегда так делает, у него шок, изумление - а не как признак того, что ей бы надо сбавить обороты. Вероятно, когда Доктор узрит весь объем её планов и твердо заявит "нет, не хочу, мне не нравится", Мисси накроет, и они пойдут на новый виток ненависти. Это вам уже не Десятый Доктор, который от одиночества на стенку лез, это Двенадцатый, который знает, что не убил сородичей и не любит обнимашек.
Вообще сдается мне, что Мисси грозит конвертация в кибермена, потому что так кончали все, кто пытались ими управлять. В трейлере же был момент с ее испуганным и изумленным взглядом.

Обзорам

[L]bbgon[/L] <a href="http://bbgon.diary.ru/p200829896.htm">рассуждает</a> о Мисси и ОТП

запись создана: 03.11.2014 в 23:49

@темы: Сериалы - Doctor Who, Высокие, высокие агрессорско-виктимские отношения!, I'm Missy - couldn't very well keep calling myself the Master

---

Доктор 8х11

"Do you think that I care about you so little that betraying me would make a difference?"
Это так совпало с моим фиком про бедного Кощея, что мой внутренний Мастер разрыдался.

Досмотрев серию:
FUCKFUCKFUCK!!!!!!!
НЕТНЕТНЕТНЕТДААА!!!
Хорошо, что я теперь живу одна, потому что орала я в голос.
Епвашумать, какой у нас теперь канон. То есть мы от томных намеков перешли сразу к нц-таймлорды-столько-не-живут. Маста сделала то, о чем давно мечтала. Повизгивать я начала уже на "Ты знаешь, кто я", но до конца поверить не могла. ААААА!!!! У меня аж руки дрожат.
П.С. В первый раз напугали кибермены, обычно они не страшные.

Поговорите со мной об этом, а то я же умру до следующей недели.

Обзорам

[L]bbgon[/L] <a href="http://bbgon.diary.ru/p200828774.htm">рыдает</a>, орет и просит поговорить с ней об этом

@темы: Сериалы - Doctor Who, Высокие, высокие агрессорско-виктимские отношения!, I'm Missy - couldn't very well keep calling myself the Master

---

С утра имела беседу по телефону с потенциальными работодателями. Всё бы хорошо, но когда дошли до зарплаты: "Мы предлагаем существенно меньше, чем вы указали в требованиях". Ха-ха. Отказалась. Нынешняя работа сразу показалась такой прекрасной.

*

Сдала старую квартиру вместе с ключами. Уф, одна забота с плеч!

*

Потихоньку обустраиваю новую квартиру. Вчера в первый раз экспериментировала с перфоратором. Все дырки просверлила правильно, только две из них - не там, где надо. Всего-то на сантиметр промахнулась)). Зато теперь у меня шкафчик в ванной и штанга на кухне.
Не знаю, что делать с верхним светом. Смотрю в магазине на лампы, и ничего меня не привлекает. На кухне повесила бумажный уродский шар из Икеи, который у меня уже был. Ещё купила в Икее самый простой пластиковый плафон, в прихожей повешу. В ванной сейчас висит просто голая лампочка. В комнате пока вообще ничего нет, потому что не могу сообразить, что я там хочу видеть. На люстрах у меня затык какой-то, они все какие-то ужасные. Наверное, всё закончится ещё одним пластиковым икеевским плафоном, потому что если всё потолочно-осветительное одинаково уродливо, то зачем платить больше?

*

Самые отсталые слои населения, которым пока не провели интернет, до сих пор не посмотрели новую серию Доктора! А там, как всегда, у людей обмороки и вопли: успела разглядеть, пока искала ссылку. Хорошо хоть на работе есть интернет: скачала серию, сейчас поеду домой смотреть. Ыыы!!!
(Не в обзоры, если что.)

@темы: Лытдыбр

---

Спасибо тем 14-ти людям, которые проголосовали за "Ход конем".

@темы: Не родись красивой, Слэш, Фанфики

---

У меня есть перфоратор, и я не боюсь его применить!

@темы: Лытдыбр

---

Переехала. Квартира: хаос с единственным островком порядка в виде кровати. Работали вчера вдвоем с Юэном с девяти утра до одиннадцати вечера. Сначала я забрала машину из проката, вернулась за Юэном и столешницей, съездили в Нойкелльн, забрали кухонный стол и полку, которые я купила с рук, отвезли их на новую квартиру, заехали в строительный супермаркет обрезать столешницу от моего письменного стола с двух до полутора метров, поехали на старую квартиру грузиться. Дооолго грузились; хорошо, что я взяла в прокате тележку, которая шагает по лестницам; с ее помощью спустили стиральную машинку и холодильник (с пятого этажа без лифта). Отвезли первую порцию вещей на новую квартиру. По пути купили фалафель, жадно сожрали. Разгружаться было проще, так как первый этаж с лифтом, квартира первая на этаже и машину можно было подогнать близко к подъезду. Когда разгрузились, был уже вечер, так что поехали в Икею. Там закупились кухонным шкафчиком, стеллажом, торшером, ковром и прочими вещами по мелочи. Заодно поели. Юэн смешной такой. Обычно у него хиппи-рефрен, что вещи – это неважно. А тут у него включился его папа-архитектор: «Если уж покупать торшер, то дорогой. Как ты хочешь оформить свой интерьер? Но этот торшер же не в том стиле!!!» Обратила его внимание на это, посмеялись. Он: «Да уж, папа бы мной гордился». Вернулись на старую квартиру, догрузили остатки вещей. Тут уже в основном остались более легкие, коробки, пакеты, стулья. Приехали на новую квартиру, разгрузились. Пока возились в подъезде, мимо проходили соседки, парочка панков в пирсинге и тату. Мило предложили помочь, но мы отказались: решили, что ни с кем не хотим делить достижение. Поставили и застелили кровать, выпили на радостях клюквенной настойки и отрубились спать.
Сегодня с утра у меня было несколько квестов: найди брюки (почему-то во всех коробках с одеждой, которые я открывала, оказывались верха, а низов ни одного не было), найди заправку и лючок бензобака на машине. И самый сложный: найди, блин, фирму, где ты брала машину напрокат! Я забыла дома телефон со спасительными гугл-мэпс, а помнила только примерное расположение их офиса. В итоге полчаса кружила в районе зоопарка, пока не нашла. До этого еще не туда свернула, заехала в район, где идет куча ремонтов дороги одновременно, и не могла оттуда выехать минут двадцать, потому что выезды были перекрыты. Но сдала-таки машину без проблем, за 24 часа ничего в ней не повредила, ура! Машина мне очень понравилась, Рено Мастер (ха-ха, сказала я, узнав модель). Сначала я немного испугалась ее размеров, но она оказалась очень удобной и легкой в управлении, с движением задним ходом и парковкой проблем не было, кроме моих стандартных проблем, потому что я «паркуется как мудак» - это про меня, вечно не могу с первого раза прямо въехать. На икеевской просторной парковке минут пять возилась точно.
В общем, теперь надо разбирать завалы в квартире, сверлить дырки и собирать новые шкафчики. Кстати, может, кто знает: у меня в квартире на проводах для люстр, торчащих из потолка, клеммы. И на цоколях, которые я купила не глядя, тоже клеммы. То есть оба производителя полагают, что с другой стороны будут голые провода, которые можно будет в этих клеммах зажать. Как мне их теперь друг другу подключить? Срезать клеммы с одной стороны? Я пробовала гуглить, но что-то ничего не нашла. А дома интернета нет, так что позвонить папе по скайпу и проконсультироваться пока не могу.

@темы: Лытдыбр

---

Вчера в преддверии Хэллоуина мы были на "Ночи ужаса" в кинопарке Бабельсберг. Было круто, и я даже постараюсь повесить пару фоток. Завтра у меня переезд, поэтому сегодня я во временной дыре и пакую, пакую, пакую вещи, которые никак не закончатся. Хорошо, что шкаф уже разобрали, это была моя главная головная боль.

НО! Я всё равно успела посмотреть новую серию Доктора. И сразу о главном - о трейлере следующей серии. Меня утешает то, что Мисси с 99%-ной вероятностью не Мастер, а фигня, связанная с Кларой, так что я могу расслабиться и наслаждаться закрученным сюжетом. Почему-то мне не кажется, что "Клары Освальд никогда не существовало" - буквально правда. Либо Клара там морочит голову злодеям, либо Мисси морочит голову Доктору - короче, что-то из этой оперы. Зато - ура, ура! - снова ЮНИТ в деле вместе с Кейт и девочкой с ингалятором. Кейт мне очень нравится, рада снова её увидеть.

Так вот, о серии про лес. Дети милые и наглые. Рыжая девочка "без фантазии" - зачОт! Пинк всё время вещал про ответственность за детей, при этом потерял Мэйв и этого не заметил, пока Клара не указала. А ведь Мэйв очень долго не было! Также они с Кларой убегали вперед, чтобы повыяснять отношения, а дети плелись сзади, и никто не следил, все ли в сборе. Еще удивило, как вредный мальчик таскал другого за галстук у Клары на уроке, а Клара так флегматично: "Попробуй сказать "пожалуйста".
Доктор, как старательный ученик, внимательно записывает за Кларой и цитирует. Видимо, настолько хочет понравиться)). Детей не воспринимает как детей, для него все люди где-то одного - сознательного - возраста. Поэтому интересно смотреть, как он с ними общается: всё пытается на равных, хотя до него и взрослые не все дотягивают.
Уберите уже Пинка! Клара, что ты в нём нашла, кроме демонстративной крутости? Клара: "Вау, лес, вопрос в том, откуда он взялся?" и т.д. Пинк: "Нет, главный вопрос: как нам доставить детей домой". (При этом непонятно еще, что произошло, будут ли дети вообще в безопасности дома и существует ли еще этот дом.) Сначала наехать на Клару из-за того, что она общается с Доктором, а потом требовать от нее признаний под соусом "Ну я же не буду против". Да будешь же, раньше уже продемонстрировал! Если тебе что-то не говорят, значит, на то есть причины, а вот это его копание в мозгах и вытягивание "искренних признаний" бесит.
При этом интересно наглядное сравнение Пинка и Доктора здесь: Пинк продолжает действовать, как привык, в нем вообще я не вижу желания идти навстречу Кларе. Он скорее ее подравнивает напильничком под себя. А Доктор наоборот: "Посмотри, Клара, я учусь, я запомнил, что ты мне говорила".

Обзорам

[L]bbgon[/L] <a href="http://bbgon.diary.ru/p200670120.htm">рассуждает</a> о главном - трейлере 8.11, педагогических просчётах и треугольнике Пинк-Клара-Доктор

@темы: Сериалы - Doctor Who, "Ich bin ein Berliner!", Лытдыбр

---

У меня есть незакрытый гештальт по Доктору. К сожалению, гештальт тянет на немаленькое макси, а со временем на него не очень. Но я всё-таки выложу кусочек из написанных двадцати страниц... ну, хочется)).
Названия нет, ничего нет, есть только идея и примерный план)).

Автор: bbgon
Фандом: Доктор Кто
О ком: (пока) Мастер/Доктор, Марта, Торчвуд, далее - неожиданные гости))
О чем: АУ после 3го сезона, где Мастер не умер, а... с ним приключилось нечто другое, возможно, неприятное, а возможно - открывающее новые горизонты.

Кусочек 1

Глава 1

Обычно я всегда помню, что делал, когда, где и с кем. Только что я был в своей комнате в Академии: слева кровать, справа стол, в центре на полу импульсный резонатор для наведения трудноуловимых помех в опыте с пространством-временем моего драгоценного соседа из комнаты напротив, который стал уделять слишком много внимания учебе и слишком мало – мне. Ничего опасного, простая шалость. Я точно помню, что проверил все контакты, подкорректировал угол воздействия и замкнул цепь; лопасти прибора начали раскручиваться, как и было задумано – и в следующую секунду я обнаружил, что лежу на спине на чем-то мягком и тело отказывается мне повиноваться. Целая вечность ушла у меня только на то, чтобы открыть глаза. Я не преувеличиваю насчет вечности: я смутно слышал, что ко мне кто-то подходит, профессиональными движениями касается меня, говорит что-то и уходит. Из этого я смог сделать первое умозаключение: если мое тело находится в неадекватном состоянии и меня осматривают, то я нахожусь под медицинским наблюдением. Вывод подтвердился, когда сквозь общее онемение я смог различить, что голова у меня раскалывается, а в левой верхней части живота пульсирует боль. Среди профессиональных рук, совершавших манипуляции с иглами и приборами, вскоре вычленилась пара непрофессиональных, которые гладили меня по голове, держали мою ладонь, и появление которых сопровождалось тихим сочувствующим шепотом. Увы, слов я различить не мог, как ни старался, но предполагал с большой долей уверенности, что виноватые интонации могут принадлежать только любимому другу, который чувствует свою ответственность за то, что мой опыт пошел не так и я угодил в больницу (так как что еще могло произойти?). Не преподаватели же или родители будут просиживать у моей койки целыми часами.
Я болтался в неприятном состоянии затуманенного сознания порядочно времени, пока однажды вокруг меня всё не взорвалось оглушительным воем. Знакомые руки взяли меня за плечи, и я наконец-то смог различить слова, произнесенные четко и с расстановкой:
– Я скоро вернусь. Не смей умирать, ты слышишь меня? Я скоро вернусь.
Сирена визжала ещё некоторое время, а затем стало тихо. «Скоро» затянулось. Я лежал и слушал, то проваливаясь в полное забытье, то выныривая из него. Наконец, мне это надоело.
Я сделал над собой усилие – и открыл глаза.

Здесь было ярко. Отовсюду бил белый свет – таково было мое первое впечатление. Зажмуриться я не мог, уверенный, что, стоит мне закрыть глаза, вырваться из туманного плена во второй раз будет куда сложнее. Постепенно зрение моё адаптировалось, и я увидел, что надо мной всего лишь белый потолок с несколькими небольшими светильниками, вмонтированными в него. Я повернул голову: слева стояли приборы в виде больших металлических ящиков с экранами. Их форма была мне незнакома; странно, отметил я, потому что основной и специальный курсы медицины я уже прошел, а с тех пор существенных изменений в технологиях произойти не могло. Что ещё находилось в комнате, я определить не мог, потому что моя койка была огорожена плотной белой шторой. Переведя взгляд вправо, я увидел, что из руки ближе к локтевому сгибу у меня торчит игла с присоединенной к ней трубкой. Что за варварские методы? Такие используют только на планетах с низким и средним уровнем развития, но никак не у нас. Из текущих наблюдений напрашивался вывод, что именно на такой планете я и нахожусь, но я решил повременить с ним, пока не получу дополнительные данные. Я попытался поднять левую руку, чтобы выдернуть иглу, но наткнулся на неожиданное препятствие: мое запястье было приковано к поручню кровати наручниками. То же было и с правой рукой. Что за ерунда? Ну да, я стащил из лаборатории пару ненужных микросхем, но за такое не берут под арест! Тем более что в моем состоянии я вряд ли убегу далеко.
– Эй! – позвал я, но пересохшее горло было способно только на слабый крик. Я кашлянул, готовясь крикнуть вновь, когда занавеска отдернулась и передо мной возникла темнокожая девушка в белом халате.
Она сказала что-то, чего я не расслышал или не понял.
– Что? – переспросил я. Она ответила мне – уже другой, более длинной фразой на незнакомом языке. Кажется, моя версия подтверждалась: я не на Галлифрее. Но это тут же рождало массу вопросов: если не дома, то где? Как я здесь оказался? Что им от меня нужно? Где Тета – если это он держал меня за руку и обещал скоро вернуться?
– Я вас не понимаю, – сказал я. Девушка могла бы догадаться использовать универсальный транслятор – с какой радости я должен знать туземный язык? Она нахмурилась и подошла ко мне, быстрыми движениями проверив мой пульс, поправив капельницу – и наручники.
Я приподнял руку и слегка тряхнул металлическим браслетом.
– Зачем – это? – отчетливо произнес я, хотя вряд ли можно было надеяться, что она владеет галлифрейским. Жаль, что лингвистика – не мой конек; я знаю сонтаранский и джудунский, но девушка явно не принадлежала ни к той, ни к другой расе. На всякий случай я повторил свой вопрос на обоих языках. Девушка покачала головой и что-то недовольно ответила, глядя мне прямо в глаза.
– Где я? – спросил я, обведя взглядом комнату, и вновь посмотрел на неё.
– Hospital, – произнесла она медленно.
– Hospital, – повторил я новое слово. Интересно, название планеты или название места? – Что случилось? Почему я не на Галлифрее?
Девушка встрепенулась при последнем слове и странно посмотрела на меня. Она склонилась ко мне, бесцеремонно приподняла мои веки и заглянула в глаза.
– Gallifrey? – вопросительно произнесла она и добавила более длинный вопрос, тоже заканчивавшийся словом «Галлифрей». На всякий случай я кивнул. На её лице отразилась глубокая задумчивость. И что всё это значит? Она не знала, откуда я? В таком случае, что она за врач, если не может определить происхождение пациента по его физиологии? Я попытался найти ещё какие-то слова, которые могут быть ей знакомы:
– Я с Галлифрея, в созвездии Кастеборус, галактические координаты 10-0-11-0-0 к 0-2. Повелитель времени.
– Master, – прервала она меня и требовательно спросила что-то. Я слегка покачал головой:
– Я не понимаю.
Я начал уставать от этого бессмысленного разговора и прикрыл глаза. Девушка вздохнула, и я услышал удаляющийся перестук её каблуков.

Следующая беседа с местным населением состоялась, когда я проснулся, уже чуть более бодрый и набравшийся сил. Я попытался сесть, но наручники не давали практически никакой свободы движения. Внезапно я почувствовал, насколько у меня затекло тело от долгой неподвижности. Хотелось размяться, пить и есть.
– Эй! – позвал я, с удовольствием обнаружив, что мой голос уже не звучит, как у умирающего. – Персонал! У меня есть пожелания!
Занавеска отдернулась, но вместо знакомой хрупкой девушки передо мной стоял высокий широкоплечий мужчина. Взгляд у него был недобрый. Он коротко и грубовато прикрикнул на меня, что я перевел для себя как просьбу не орать.
– Отстегните меня, – потребовал я в ответ и потряс наручниками, так что они загремели о металлические поручни кровати. С мужчиной я решил не церемониться: по полувоенной форме и манере обращения он напоминал не врача, а охранника.
Тот хмыкнул и покачал головой:
– No, Master.
Опять «Мастер» – как будто так они называют меня. Чтобы проверить свою догадку, я переспросил: «Мастер?» – и, неловко вывернув кисть, указал на себя. Охранник обрадовался, кивнул и что-то насмешливо и решительно заговорил. Меня давно уже начало раздражать, что я лежу перед ним, распластанный и беспомощный, а он даже не думает озаботиться нуждами пациента.
– Я не Master, – недовольно сказал я. – Меня зовут Кощей. Кощей, – повторил я, чтобы до туземца дошло.
– Koschei? – произнес он, будто я сморозил какую-то чушь, и опять заговорил быстро и решительно, упрекая меня в чем-то и повторяя слово Master.
Это становилось утомительно, и парень мне не нравился. Мне в голову пришел элементарный способ добиться внимания врача: я, делая вид, что продолжаю слушать охранника, усилием воли замедлил биение одного из сердец и задержал дыхание – это должно было отразиться на их приборах; примерно через минуту я судорожно, поверхностно задышал, словно мне не хватало воздуха, выгнулся и закатил глаза.
– Martha! – крикнул охранник.
В палату вбежали люди, и после некоторой суеты я позволил им привести себя в чувство. Я приоткрыл глаза и, как и надеялся, увидел склонившуюся надо мной темнокожую девушку. Сегодня её волосы были собраны в хвост, что, на мой взгляд, шло ей больше, чем пучок на затылке. Она с профессиональным беспокойством смотрела на меня; я слабо ей улыбнулся, но это почему-то не вызвало положительной реакции.
Охранник принялся рассказывать ей что-то; я уловил слова «Мастер» и «Кощей» – видимо, он пересказывал ей нашу беседу. Лицо у девушки стало ещё более сосредоточенное.
– Master, – обратилась она ко мне, наблюдая за моей реакцией. Ага, хочет удостовериться, что я буду настаивать на своем имени. Что ж, для прекрасной докторши можно и повторить:
– Кощей, – сказал я. – Меня зовут Кощей. Я с Галлифрея, – заодно напомнил я на всякий случай.
Девушка с охранником переглянулись: девушка была встревожена, а мужчина насмешливо пожал плечами. (Я заметил, что это была его обычная манера).
– You – remember – me? – спросила она разборчиво, вновь обернувшись ко мне. Я приподнял брови. – I am Martha, – сказала она. – Martha.
– Марта, – повторил я. – А он? – я указал взглядом на охранника.
– Jack, – ответила Марта. Его имя я повторять не стал, много чести. Джек заговорил, оживленно жестикулируя. Марта то возражала ему, судя по тону, то задумчиво качала головой. Я переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что происходит. У меня появилось два подозрения: во-первых, что Джек вовсе не охранник, а тоже врач, и, во-вторых, что нечто в моем поведении вызывает у них беспокойство, и сейчас я наблюдаю медицинский консилиум.
– Марта, – мягко позвал я. – Что происходит?
Они умолкли и обернулись ко мне. Кажется, я чем-то очень удивил Джека, но не стал об этом задумываться. Марта пододвинула к койке стул и села, Джек встал у нее за плечом.
– You – remember – the Doctor? – спросила она. – Doctor.
Так, теперь они хотят выяснить, на какие слова я отреагирую. «Доктор»? Я помотал головой. Джек недоверчиво хмыкнул, но Марта жестом прервала его.
– Harold Saxon.
Я вновь помотал головой.
– Lucy, Lucy Saxon. Torchwood. UNIT. Tardis. Valiant.
На всё это я отрицательно качал головой, слова не вызывали никаких ассоциаций. Немного подумав, Марта сказала:
– Toclafane.
Она произнесла слово на туземный манер, но я его узнал. Только причем здесь безобидные монстры из галлифрейского фольклора? Я осторожно кивнул и повторил по-галлифрейски:
– Токлафаны.
Я дернулся было изобразить их, но наручники предупреждающе звякнули на запястьях. Марта с Джеком снова заспорили, и через минуту Марта одержала верх: она достала из кармана белого халата ключ и освободила мою правую руку. Я с наслаждением принялся разминать её.
– Спасибо, – я улыбнулся Марте, и её снова почему-то передернуло. Может, по местным обычаям это невежливо? У некоторых народов считается неприличным улыбаться женщинам: у некоторых это повод для свадьбы, а у некоторых – для кровной мести. Пожалуй, следует воздержаться от заигрываний, пока я не выясню, как обстоят дела здесь: ни жениться, ни умирать мне неохота.
То, что мне освободили руку, подало мне прекрасную идею. Я изобразил, что пишу что-то в воздухе и попросил:
– Дайте мне бумагу. И ручку.
Марта, умная девочка, сразу меня поняла, пока парень хлопал глазами. Она вытащила из другого кармана блокнот в твердой обложке, раскрыла на чистой странице и протянула мне вместе с ручкой. Кое-как пристроив его на груди, я изобразил бинарную солнечную систему с шестью планетами, заштриховал одну и назвал вслух: «Галлифрей». Затем протянул блокнот Марте и спросил:
– Где мы? Здесь? – я обвел указательным пальцем вокруг. Она посмотрела на рисунок, и вместо того, чтобы изобразить свой, сделала странную вещь: жирно зачеркнула Галлифрей и сказала: «No. No Gallifrey» – и ещё скрестила руки перед грудью в отрицательном жесте. Этого я не понял.
– Что? – переспросил я. Она, казалось, была смущена. Затем перелистнула страницу, нарисовала круг, ткнула в него: «Gallifrey». Я кивнул. Она нарисовала вокруг него каракули, видимо, обозначавшие пламя, а сбоку – трапециевидные перечницы с двумя торчавшими вперед рычагами и под ними – лежащие человеческие тела. В довершение она перечеркнула планету крест-накрест и сочувственно посмотрела на меня. Я взял блокнот у неё из рук и стал разглядывать рисунок. Мне казалось, я понимаю, что она имела в виду, но такой ответ не укладывался у меня в голове. Война на Галлифрее? Что за бред, планета окружена непроницаемым барьером, мы – самая сильная раса во Вселенной, кто в своем уме станет нападать на нас? Хотя это бы объяснило, почему я в больнице – если я был ранен в ходе военных действий… Тогда почему я не помню нападения? Или всё произошло мгновенно? Я решил пока отложить разъяснение этого вопроса.
Я вернул блокнот Марте и повторил прежний вопрос: «Где мы?»
Она изобразила одно солнце и восемь планет вокруг него, заштриховав третью.
– Earth, – назвала она её.
Ах вот оно что! Я мог бы и сам догадаться: Сол-3, любимая планетка Теты, он еще писал по ней курсовик три года назад, как там было? «Психологические особенности землян и их отражение в литературе первого новейшего периода». Он тогда ещё все уши мне прожужжал земными языками, надо было больше слушать и меньше заниматься разработкой тысячи и одного способа расстегнуть все пуговицы на одежде Теты одним ловким движением.
Теперь я не сомневался, что именно он притащил меня сюда – и бросил. Кстати, вспомнил я, он обещал вернуться «скоро». Конечно, «скоро» для Теты – понятие растяжимое, но если где-то сейчас война, то он наверняка невольно вляпался в самую гущу сражения, и неизвестно, что там может случиться с этим чертовым теоретиком. Ему бы облака считать и изучать инопланетные стишки, а не бегать Рассилон знает где!
Я с трудом (в основном из-за мешающих наручников на левой руке) принял более вертикальное положение и спросил:
– Где Тета? – горло у меня пересохло. Земляне смотрели на меня непонимающе. – Тета Сигма? – я отчаянно искал способ объяснить им, кого я имею в виду. – Повелитель времени, как я. С Галлифрея. Он сидел здесь, – я указал на стул рядом с кроватью, – держал меня за руку, – я закрыл глаза и изобразил себя без сознания, а потом взял свободной рукой свою левую ладонь и пожал её.
Те двое наблюдали за моей пантомимой без малейших проблесков понимания.
– Тета Сигма, – повторил я четче. Неужели же они не знают его по имени? Или мне всё приснилось? Я старался не тараторить от волнения. – Он был здесь, потом убежал, – я показал пальцами убегающие ноги.
– А-а! – воскликнул Джек. – Doctor! – и он произнес пару фраз, обращаясь к Марте.
– Doctor? – переспросила она меня, будто думала, что её я пойму лучше, чем Джека. Я пожал плечами. – Wait a minute, – сказала Марта и вышла. Джек остался в комнате, внимательно следя за каждым моим движением.
– Я хочу пить, – показал я. Джек недоверчиво оглядел меня с ног до головы, но всё-таки соизволил сделать шаг к столику в метре от кровати и налить мне воды в пластиковый стаканчик. Он мне определенно не нравился: мало того, что смотрел на меня, как на врага, так ещё и плохо выполнял свои врачебные обязанности. Я молча протянул ему пустой стаканчик; он с демонстративным неудовольствием принял его и выбросил в мусорное ведро. Ага, тебе не нравится меня обслуживать, отметил я, это может пригодиться – правда, как, я пока не знал.
Марта вернулась с прибором в руках, который оказался складным переносным компьютером. Она повернула ко мне экран и включила видео.
Я смотрел с отвращением, смешанным с восхищением, и не мог оторвать взгляд. Отвращение мое было связано с тем, что до сих пор я и понятия не имел о такой изощренной пытке, а восхищение – собственно, с тем же: технически всё было реализовано великолепно. Один человек, блондин в черном костюме (видимо, по местной моде), направил миниатюрный прибор на второго, старика в поношенном полосатом наряде, и тот за считанные секунды, как в ускоренной перемотке, превратился из просто старика в маленькое, ссохшееся существо с непропорционально большой головой. Я слышал, что Повелители времени теоретически могут дожить до подобного состояния за несколько сотен лет без регенерации, но на практике такого не встречалось уже много поколений. Правда, зачем мне это показали, оставалось загадкой. Я вопросительно взглянул на Марту. Та поставила видео на паузу:
– Master, – указала она на мучителя и затем – на меня. – You.
– Я?! – я потряс головой. – Нет.
Уж я-то знаю, как я выгляжу. Кроме того, пытки… Я не ангел, но если мне надо чего-то добиться, я вряд ли буду использовать физическое насилие. Есть множество более чистых способов: гипноз, убеждение, подкуп или – в крайнем случае – угрозы.
– It’s you, – кивнул Джек с недобрым выражением на лице и произнес ещё несколько фраз с не менее агрессивной интонацией.
– No, – сказал я на их языке – это слово я уже вычленил из потока речи.
Джек пожал плечами, скрылся за занавесью и через короткое время вернулся с зеркалом.
«Давно не брился», – было моей первой мыслью, будто я разглядывал другого человека, и только потом до меня дошло, что это мое собственное лицо. Я коснулся рукой щеки, и отражение сделало то же. Провел по волосам – чуть длиннее, чем на видео. Я сильно изменился; казалось, что все черты превратились в свою полную противоположность: лицо из вытянутого стало более круглым, нос потерял свою аристократическую горбинку, волосы и борода из черных превратились в светло-мышиные. К тому же по моему виду сразу можно было сказать, что я долгое время провел в закрытом помещении на больничной койке: я был болезненно бледен, взъерошен, порос неаккуратной щетиной поверх запавших щек и был одет в казенную пижаму. В общем, мой новый облик мне страшно не понравился.
Но это было ещё не самое худшее: это значило, что я не просто был ранен, я умер и регенерировал, но как-то неудачно, не до конца, так что мне приходилось долечиваться здесь, на Сол-3. В принципе, первая регенерация не у всех проходила гладко, так что можно было надеяться, что в следующий раз я смогу получить лицо, больше похожее на прежнее (которым я, честно говоря, гордился).
Кроме того, если блондином в зеркале и на экране был я, то… где-то тут не сходились концы с концами. Возможно, мне показывали сфабрикованную запись. Я решил удвоить бдительность.
Когда я освоился со своим обликом, Марта показала на старика: «Doctor».
– Хм, – ответил я. Доктора при мне упоминали не раз, он явно был ключевой фигурой в происходящем. Раз они так настаивают, стоит поговорить с ним, может, он прояснит некоторые загадки.
– Я хочу поговорить с Доктором, – сказал я и показал на него и на себя и сделал пальцами жест: – Поговорить.
Джек развел руками:
– No, Doctor not here.
Они что, издеваются? Галлифрея нет, Доктора нет, меня нет. Я нахмурился и повторил, решительнее: – Поговорить. С Доктором. Сейчас.

Кусочек 2

Марта отложила компьютер и взялась за блокнот. На белом листе бумаги сначала появился прямоугольный силуэт то ли шкафа, то ли ящика, который она окружила вихреобразными линиями, рядом нарисовала те же трапециевидные перечницы, что я видел на предыдущем рисунке, и назвала первое «Tardis», а второе – «Dalek». Внутри Tardis она пририсовала человеческую фигурку (палка-палка-огуречик), которую обозвала Doctor. Ну и как я должен понимать это художество? Так, судя по предыдущему рисунку, перечницы-далеки были врагами. Вихрь может изображать движение, значит, транспорт. Чтобы уточнить свою гипотезу, я указал на Тардис и сделал движение рукой: «Вжж!» Марта кивнула, но звук изобразила по-другому: «Вжж-ууу-вжж-ууу». Что-то до боли знакомое было в этом звуке… точно! Подобный хрип издают пространственно-временные капсулы при грубом старте!
Итого: у нас есть Повелитель времени по имени Doctor, который в капсуле Tardis направился к врагам под названием Dalek. Если бы я не знал, что у Теты нет своей капсулы, я бы решил, что подобное любопытство – в его духе.
Я нахмурился, размышляя, как добиться от этих людей хоть какого-то результата. Быть в положении потерпевшего бедствие среди неграмотных туземцев мне надоедало; я хотел к своим, в мир развитых технологий, высокого разума и общения за пределами примитивных каракуль. Если не к Тете, то хоть к этому Доктору, который, по всей видимости, является моим соотечественником.
– Доктор. Сейчас, – сказал я, глядя Марте прямо в глаза. И – о чудо! – она полезла в карман и достала из него простейшее коммуникационное устройство с дюжиной кнопок. То-то же, давно бы так. Она ткнула в пару кнопок и приложила устройство к уху, затем отняла его, поджала губы и разочарованно покачала головой.
– Not working, – произнесла она медленно, для меня, а затем несколько фраз быстро, для Джека. Тот взял у нее прибор, потыкал кнопки и тоже приложил аппарат к уху, с тем же результатом. Очевидно, они демонстрировали мне, что возможности связаться нет.
– Дай, – я протянул руку к аппарату, но Джек вместо того, чтобы отдать его мне, жестом велел мне опустить руку и показал его издалека. Ладно, я уже понял, что они мне не доверяют.
– Поверни, – сказал я и для наглядности сделал круговое движение пальцем. К счастью, туповатый Джек меня понял и показал заднюю стенку аппарата. Ага, так я и думал: на данном уровне развития технологий вряд ли они могут упаковывать источник энергии большой мощности в столь малый объем. На крышке элемента питания была защелка, и я сделал движение, будто подцепляю её ногтем: – Открой.
Как интересно: микросхемы внутри были явно примитивного происхождения, но отдельные элементы были подозрительно знакомы. Я же сам проектировал подобные: это был простейший способ обойти системы слежения, например, чтобы нельзя было вычислить контактера – или чтобы не платить по счетам за связь.
Аппарат у них маломощный, но к нему приложил руку кто-то из наших: может, этот самый Доктор. Значит, он выдержит куда большие нагрузки; значит, чтобы усилить сигнал, его нужно всего лишь подключить к подходящему источнику питания. Самое сложное – донести эту простую информацию до людей. Я оглянулся вокруг и заметил провода, соединявшие каждый из больничных приборов с отверстиями в стене. Я указал на них и на аппарат:
– Нужно больше энергии.
Оба наморщили лбы, силясь понять меня. Что за наказание мне с этими тугодумами!
– Энергия, понимаете? – я опять указал на прибор и на провода, уходящие в стену. Если вам никогда не приходилось изображать пантомиму перед обезьянами, пытаясь объяснить им теорию относительности и при этом пользуясь только одной свободной рукой, вы вряд ли можете войти в мое положение.
Через долгих десять минут они, кажется, сообразили в чем дело. По крайней мере, Джек схватил аппарат и убежал, а Марта осталась со мной и решила вспомнить о своих врачебных обязанностях. Она задрала мою пижамную рубашку и быстро оглядела перевязку на моем левом боку, ничуть не скрывая неприязни ко мне и к этому занятию.
– Что со мной случилось? – холодно спросил я, уже не стараясь расположить её к себе, и кивнул на бинты.
Марта сложила руки пистолетом и изобразила выстрел: «Boom!», затем добавила непонятное «Lucy Saxon». Ясно, меня подстрелили. Неясно, кто, за что и почему я не регенерировал, а валяюсь здесь, на больничной койке, как низший организм.
Джек вернулся нескоро, но с удовлетворившим меня результатом: к прибору теперь был подключен ящик небольшого генератора. Марта вновь потыкала в кнопки, и спустя полминуты её лицо осветилось радостью.
– Doctor! – и она затараторила так быстро, что я едва мог различить в потоке речи слово «Master». Я требовательно протянул руку, и, как ни странно, тут же получил желаемое: мне в ладонь легла почти невесомая трубка аппарата.
– Doctor? – спросил я и испытал неожиданно сильное облегчение, когда мне ответили на родном языке:
– Как ты? – голос был незнакомый: я мог поклясться, что не слышал его ни разу в жизни – но при этом и не чужой. – Мастер, алло, не молчи! – Он произнес слово «Мастер» по-галлифрейски, и оно неприятно поразило меня: рабство на Галлифрее исчезло ещё в дорассилонову эпоху, почему же теперь мой соотечественник и, видимо, современник звал меня хозяином?
– Кто это? – через силу выдавил я.
Голос тут же посерьезнел:
– Марта мне рассказала про твои художества. Мастер, чего ты добиваешься?
– Почему вы называете меня господином? – язык у меня прилипал к нёбу.
– Как мне тебя звать? – спросили на том конце, будто согласившись не спорить.
– Кощей, – ответил я. По треску помех было слышно, что связь не прервалась, но мой собеседник замолчал на долгие несколько секунд.
– Не надо этого, Мастер, – произнес он наконец. Меня снова передернуло от того, как буднично он произнес обращение «хозяин», словно давно привык к рабству. Я бы решил, что это шутка, но в его голосе ничто не выдавало веселья.
– Чего – «этого»? Кто вы? С какой стати вы зовёте меня «Мастером», прекратите унижаться, это отвратительно.
– Тебе всегда нравилось, когда я зову тебя по имени, Мастер, – сказал он с сарказмом. Теперь это прозвучало, как похабная шутка. Я совершенно перестал понимать, за кого он меня принимает и с чего взял подобный тон.
– Объясните мне… – начал я сухо, но тут в трубке раздался грохот, как от далекого взрыва. Незнакомец перебил меня:
– Мастер… – и затараторил: – …Кощей, послушай, у меня проблемы с Тардис, я не могу посадить её, с Земли идут помехи, ты должен выяснить, в чем дело. Дай трубку Джеку, я скажу ему, чтобы он помог… – раздался треск – и тишина.
– Эй! Алло! – позвал я ещё несколько раз, несмотря на явную бесполезность этого занятия.
Джек забрал у меня аппарат, постаравшись не коснуться при этом моей руки, и поднес его к уху, проверяя, точно ли связь прервалась. Я опустился на подушку; сердце у меня колотилось, и от этого в левом боку пульсировала тугая боль.
Разговор дал больше вопросов, чем ответов. Кто был мой собеседник? Что значила его странная манера? Почему его голос был одновременно незнакомым и таким близким? Он явно хорошо знал меня – или того, за кого он меня принимал. Он намекал на общее прошлое, чуть ли не на интимные отношения, на игры с властью и подчинением. Я поморщился: фальшивые кандалы, фальшивые плетки, неуклюже исполняемые роли раба и господина – даже в нашем просвещенном обществе некоторые щекотали себе нервы подобными развлечениями, но мне они всегда внушали отвращение.
Мы с Тетой никогда бы не опустились до стимуляторов. Тета слишком витает в облаках, чтобы я мог описать свои чувства к нему как вожделение и похоть. Он никогда не перестает размышлять, даже когда позволяет мне касаться своего тела, и говорит после, что я заронил в него новую мысль. Я предпочитаю думать, что играю на нём, как на божественном инструменте, и что прикосновения моих рук натягивают его струны и заставляют звучать лишь мне одному слышные ноты. Тета нарочно смеётся, называя звуки, которые мы издаем во время наших игр, «музыкой сфер»: его смущает происходящее, хотя мы уже не дети.
Я бы никогда не поставил между нами чужие, фальшивые фантазии. Мне с лихвой хватает того, что делает со мной Тета, его обнаженная кожа, его движения ко мне и его запах, которым он отмечает меня и который я чувствую на себе непрестанно вот уже сколько лет.
Я поднес к носу ладонь: запах был на месте; немного иной, более острый, более горький. За руку меня держал Тета, прежде чем убежать; за руку меня держал тот, кого земляне называли Доктором. Что я за идиот! Меня вдруг как по голове ударило: запах изменился, голос изменился – Тета регенерировал, как и я! Не знаю, почему он решил разговаривать со мной фразочками из пошлых шуток, но это был Тета, и он был в беде.
Разве было когда иначе? У этого чуда в перьях проблемы, и он прибегает ко мне: «Кощей, помоги!», «Кощей, выручи меня!», «Кощей, что б я без тебя делал?» И ведь знает же, что пойду, найду выход, костьми лягу, пусть я только что заглянул в лицо смерти, пусть я прикован к койке и не могу даже объяснить туземцам, что мне нужно.
Я не сразу заметил, что Марта зовет меня – потому что она упорно обращалась ко мне чужим именем «Мастер». Я вздрогнул, когда её рука сделала несколько движений туда-сюда перед моим лицом.

Кусочек 3

– What did the Doctor say? – спросила она с расстановкой и подкрепила свой вопрос жестом: приложила ладонь к уху, сделала вид, что говорит, и повторила: – Doctor.
Мысль об очередном раунде пантомимы вызвала у меня физически ощутимую тошноту, но я пересилил себя и попросил блокнот. Пока Марта доставала его из кармана вместе с ручкой и устраивала у меня на груди, я думал о том, что стоит на всякий случай постараться расположить её к себе: девушка относилась ко мне холодно, но без явного презрения, в отличие от Джека. В будущем её помощь может оказаться бесценной.
– Спасибо, – поблагодарил я её за блокнот с искренней улыбкой. Она на мгновение смутилась, будто не зная, как отреагировать на неё, а затем всё же вежливо вздернула уголки губ и тут же вновь опустила.
На чистом листе я изобразил Тардис, ниже – планету, а между ними – волнообразные помехи. Подумав, добавил стрелку, которая должна была изображать направление посадки, и жирно перечеркнул её. К моей радости, на лицах Марты и Джека отразилось понимание. Тогда я перешел ко второму пункту программы: указал на себя, потом на рисунок, снова на себя и зачеркнул помехи, мешавшие материализации Тардис. На этот раз лица туземцев застыли в недоумении. Я выразительно позвенел наручниками, которыми была пристегнута моя левая рука. Джек покачал головой и твердо сказал:
– No.
Затем он стал что-то доказывать Марте, ни разу не взглянув на меня, но я слышал слово «Master», произнесенное несколько раз недовольным тоном. Марта поначалу не соглашалась и не возражала, только задумчиво перебирала пальцами блокнотные листы, и я стал было надеяться, что она освободит меня. Но в итоге она кивнула, хоть и без особой охоты, и Джек торжествующе выпрямился. Я поймал себя на том, что мысленно составляю на будущее список со всеми прегрешениями этого болвана. Поспешно я убрал с лица ожесточенное выражение, которое могло на нем возникнуть, и посмотрел на Марту расстроенным и доверчивым взглядом. Этот взгляд я в свое время скопировал у Теты: тот применял его без малейшей искусственности, а вот мне никак не удавалось достичь нужного градуса правдоподобия.
Поэтому сейчас я не удивился, что Марта на мои актерские таланты не поддалась, а, наоборот, поднялась со стула особенно поспешно и даже с раздражением. Что ж, у меня в запасе были и другие трюки. Гораздо неприятней было то, что, уходя, Джек вновь приковал меня к кровати.
Оставшись один, я стал размышлять по порядку над следующими пунктами: во-первых, чем вызваны помехи Тардис и как их можно устранить. У меня возникло несколько гипотез, начиная от естественных полей Сол-3, возмущение которых привело к неполадкам в системах капсулы, и заканчивая намеренно наведенными помехами. Чтобы установить точную причину, мне необходимо было оборудование.
Поэтому я перешел ко второму пункту: где достать подобное оборудование? На этой всеми забытой планете уровень технического развития наверняка слишком низок, иначе они бы давно решили проблему с Тардис. Значит, мне придется самому строить нужные приборы. Жаль, что я еще не успел сдать экзамен по вождению и техническому обслуживанию пространственно-временных капсул. Кое-какие теоретические знания у меня имелись, но практика отсутствовала вовсе. К счастью, недостатка в запчастях быть не должно: судя по всему, можно будет препарировать парочку местных медицинских сканеров, стоит только получить к ним доступ.
В этом заключалась третья проблема: как мне освободиться из-под стражи? Я попробовал снять с себя наручники или, вывернув кисть, добраться до замка, но браслеты были слишком узкими. Напрасная возня утомила меня, и в боку у меня закололо сильнее, оттого что я слишком напрягал пресс, ворочаясь в постели. Я сдался и откинулся на подушку.

Когда я проснулся, в палате было темно; она освещалась только мигающими огнями приборов, да мутным светом дежурной лампы, приглушаемым белой шторой вокруг моей кровати. Сон не освежил меня, я чувствовал себя заметно хуже, чем раньше: меня мутило, перед глазами плясали мушки, кисти рук затекли до нечувствительности в пальцах, и, что самое неприятное, мне нужно было в туалет, что было одновременно унизительно и заставляло меня нервничать. Я полежал, тупо глядя на желтоватый отсвет на шторе. Я был всё ещё будто между сном и явью, когда знаешь, что нужно что-то предпринять, но сигнал пошевелиться не доходит от мозга до нервных окончаний в теле. Никто не шел. Даже звука чужого дыхания я не мог расслышать из коридора. Наконец, я собрался с силами:
– Эй! Я ещё жив. Пока жив. Если через минуту вы меня не отвяжете, я начну петь! Считаю до шестидесяти! Шестьдесят, двадцать пять, пятьдесят девять!
Я продолжал в подобном духе некоторое время; сознание того, что никто меня не понимает, поддерживало ощущение безнаказанности, и мне хотелось нести как можно более бессмысленный бред. Когда я в дополнение стал громыхать наручниками по металлическим поручням, за шторой мелькнула тень, а затем и она сама отдернулась в сторону.
Передо мной стоял незнакомый парень во врачебном халате, под которым с правой стороны оттопыривалась кобура. У него было бесстрастное лицо и рот, как у лягушки. Он оценил показания приборов и только потом обратил ко мне сонные мелкие глазки.
– Мне нужно выйти, – сказал я. – Я жалуюсь на тошноту, головокружение и невнимание персонала. Отстегните меня немедленно.
Я говорил, не заботясь о том, что он меня не понимает. Я настолько устал, что готов взорваться злыми, отчаянными криками. Мужчина не реагировал. Его припухшие веки медленно опускались и вновь поднимались. Мне всё больше хотелось вцепиться в его бледные щеки ногтями, и про себя я уже начал фантазировать о том, как человечья кожа поддастся под моими пальцами, когда человек развернулся и вышел. Я разочарованно откинул голову на подушку. Опять лежать и смотреть в потолок?
Это было невыносимо. От неподвижности мышцы в руках стало выкручивать, и не помогало уже то, что я сжимал и разжимал кулаки и пытался переменить положение. Как мог Тета оставить меня с этими людьми? Как я должен поправиться, по их мнению, если меня пытают? Может, им и не надо, чтобы я поправился. Может, им нужно, чтобы я сдох поскорее, а потом они скажут Тете: «Нам очень жаль, пациент номер такой-то скончался прошлой ночью». Слезы навернулись мне на глаза, но меня это только разозлило.
– Отпустите меня! – заорал я, нарушая безмолвие. – Слышите вы, отпустите меня! Я больше не могу! Тета! Тета, я тебя ненавижу, помоги мне! Не оставляй меня здесь!
Я заметался по кровати; металлическая кромка наручников сдирала кожу на запястьях. Я вспомнил, что если выбить сустав большого пальца, ладонь может проскользнуть сквозь кольцо. Как выбить сустав, я не знал, поэтому стал просто дергать правую руку на себя, царапая её всё больше.
В коридоре раздались торопливые испуганные шаги – только почему-то прочь от моей палаты, а затем быстрые и уверенные шаги другого человека – в обратном направлении. Ещё до того, как он появился передо мной, я узнал по ним Джека.
Он смотрел на меня с высоты своего немалого роста, а я продолжал бессмысленно бороться с наручниками. Мне не хватало воздуха, я стал дышать через рот, но это слабо помогало, словно в моей грудной клетке не осталось места для легких.
– You… – начал он обвиняюще. Его взгляд опустился на мою саднящую правую руку, и он машинально потер свое запястье. Можно было попросить его: даже если бы он не понял слов, он бы распознал интонацию – но я не мог заставить себя. Он сказал что-то – будто самому себе – и полез в карман. Если бы он сейчас достал шприц с ядом или миниатюрный пистолет, я бы ничуть не удивился. Джек достал ключ и отпер наручники на моей правой руке, а затем на левой.
Сначала я не поверил. Я осторожно подтянул согнутые руки к груди и медленно покрутил ладонями. Их снова свело судорогой, и я поспешно принялся непослушными пальцами разминать запястья и предплечья и до боли впиваться ногтями в кожу, раз у меня больше не было ничего острого.
Когда я попытался сесть, Джек сделал шаг назад и отвел руку за спину, где у него, очевидно, был пистолет. Если он думал, что сейчас я в состоянии напасть на него, то он ошибался, потому что я с большим трудом приподнялся на одном локте, другой рукой придерживаясь за поручень кровати. Тем не менее, Джек не ослабил бдительности. Я сквозь больничную рубашку потрогал толстую повязку у себя на левом боку. Должно было задеть сердце; неудивительно, что после метаний и криков мне не хватает кислорода. Я стал спускать ноги с кровати. Движения давались мне тяжело, мышцы онемели от долгого простоя и никак не хотели работать.
Я сел, касаясь босыми пальцами холодного жесткого пола. Теперь нужно было встать; я повременил немного и приступил к выполнению этой задачи. Голова кружилась от оттока крови, зато под повязкой неприятно запульсировало. Никогда в моей жизни я не был болен так долго и так серьезно, и это состояние начало вызывать досадливое недоумение: когда же организм соизволит придти в норму? Только мне казалось, что я чувствую себя лучше, как болезненные ощущения возвращались в какой-нибудь новой форме в другой части тела. Со злостью я решил не обращать внимания на его жалобные призывы и выпрямился. Мне ещё решать за Тету его проблемы; нет, сначала привести себя в более или менее терпимое состояние, а потом решать его проблемы.
Джек наблюдал за мной с настороженным интересом, не спуская руки с оружия у себя на поясе. Мне пришло в голову, что он ждет, когда я совершу нечто, что можно будет интерпретировать как враждебные действия, и он сможет с чистой совестью меня пристрелить. Я улыбнулся ему, и он мгновенно напрягся; приятно.
В первый раз за мое пребывание в hospital, как называли это место земляне, я оказался за пределами белой ширмы, ограничивающей мое поле зрения. За ней были такие же белые стены без окон, справа – дверь в коридор, а прямо – ещё одна, тоже белая. Это белоснежное царство навевало уныние.
Я нажал белую пластиковую ручку, неудобно легшую в ладонь. За дверью могло обнаружиться подсобное помещение, склад медицинских отходов или караулка для моих охранников; к счастью, мне повезло – это была узкая ванная комната, отделанная мрачным белым кафелем. Любовь землян к этому цвету была поистине невыносима.
Я хотел запереться, но Джек придержал дверь рукой и покачал головой:
– Leave it.
– No, – я тоже помотал головой, отчего перед глазами всё запрыгало, и я принужден был взяться за лоб, чтобы остановить пляску.
– Yes, – сказал Джек. Его рука сильнее уперлась в гладкую поверхность двери.
– No, – повторил я, уже не рискуя подкреплять свои слова жестами. Я чувствовал, как быстро утекают мои силы; ещё чуть-чуть, и я не смогу стоять прямо. Мне уже хотелось согнуться, чтобы ослабить напряжение под ребрами. Я сжал зубы и незаметно, как мне казалось, потрогал повязку сквозь рубашку. Стало немного лучше.
Мое движение не укрылось от Джека; он отследил его с недоверчивым скепсисом, будто уверен был, что я симулирую. Ах так, почувствовал я укол ярости, хорошо же. Я привалился к косяку, сделал невинные глаза по примеру Теты и сказал жалобно:
– Чтоб ты сдох тринадцать раз, скотина.
Он не понимал моих слов, и интонация подействовала на него именно так, как я и рассчитывал: на его гладеньком лице промелькнуло нечто вроде вины, и рука, удерживавшая дверь, дрогнула. Забавно всё-таки, что он больше был склонен поверить моей игре, а не естественным проявлениям.
Он постоял, размышляя, и я ясно читал мысли у него на лице: «Убежит – не убежит, убежит – не убежит». Он окинул меня долгим взглядом, решил, видимо, что «не убежит», и отпустил дверь; запереться мне всё равно не удалось – замка на ней не было.
Сделав всё необходимое, я облокотился о скользкую раковину и стал разглядывать себя в зеркале, чтобы потянуть время. Стоять мне было неудобно, но и мысль о возвращении к Джеку и наручникам казалась нестерпимой. Я осознал вдруг, что боюсь того момента, когда на моих запястьях вновь защелкнутся браслеты, до тошноты, до испарины. Что угодно, только не туда. Я включил воду, чтобы снаружи казалось, что я мою руки. Надо было срочно что-то придумать, чтобы не возвращаться. Как назло мысли мешались. Так, приказал я себе успокоиться. Так. Что мы имеем. Убежать я не могу, разве что уползти. Одолеть Джека в рукопашной, учитывая, что он выше меня на голову, здоровее и с пистолетом, – тоже. За дверью палаты минимум ещё один охранник в белом халате – тот мужчина с лягушачьим ртом, которого я видел раньше этим вечером. Я задрал голову и оглядел потолок: никаких люков, ничего, что могло бы мне помочь. Стены тоже сплошные и прочные. Можно попробовать загипнотизировать Джека, но мешало то, что он не понимал ни слова из того, что я говорю, а мой прогресс в этом деле был ещё слишком неустойчив. Тем не менее, если задействовать свои актерские способности, шанс на успех был.
Я выключил воду и распрямился. Бок саднил, и я запустил руку под рубашку, чтобы проверить бинты. Мне казалось, что повязка должна быть мокрой от крови, но я ошибался. Раздался настойчивый стук в дверь, и я решил не испытывать терпение своей жертвы и сделать вид, что я послушный мальчик. Я бросил последний взгляд в зеркало: лицо у меня было осунувшееся и очень бледное, с синевато-белыми губами среди длинной неопрятной щетины. Что за физиономия! – с неудовольствием подумал я и потер ладонью колючую бороду; с сожалением я вспомнил свои прежние аристократические скулы и темно-каштановые до черноты волосы. Впрочем, болезненный вид мне сейчас только на руку.
Я потянул на себя дверь и слабым шагом вывалился в палату, чуть не в объятия Джеку. Он инстинктивно выставил вперед ладони, чтобы поддержать меня, и я нарочно ещё больше подогнул колени, повиснув у него на руках. Он поспешно поставил меня на ноги и брезгливо отступил, машинально вытерев ладони о штанины. Мне почти не надо было играть: я уперся руками в бедра, чуть согнувшись, и поднял полный мольбы взгляд на Джека.
– Ты должен мне помочь, – сказал я. – Доктор.
Услышав знакомое имя, тот насторожился.
– Доктор нуждается в помощи. Ты должен мне помочь, – я смотрел Джеку прямо в недоверчивые темные глаза и видел, как в них зарождается сомнение. – Мне нужны детали для оборудования. Ты меня отпустишь. Мне нужно выяснить, в чем проблема с Тардис. Ты отпустишь меня.
Наверное, что-то пошло не так, потому что Джек вдруг встрепенулся и уже совсем с иным выражением лица схватил меня за руку повыше локтя и подтолкнул к кровати. Он с жаром воскликнул что-то недовольное и обвиняющее, грубо задвинул меня за ширму и усадил на кровать. Жестом он приказал мне ложиться и выудил из кармана маленький стальной ключик на цепочке из небольших стальных бусин. Ключ покачивался из стороны в сторону мерно, как маятник, будто перед самыми моими глазами. Я заметил вдруг, что крест-накрест прижимаю руки груди, одновременно пытаясь спрятать запястья и загораживаясь ими. Джек повторил свой жест: «Ложись», но меня как приморозило к месту. В унизительной схватке с самим собой я пытался расцепить руки, но у меня ничего не выходило. Ключ качался у Джека на пальце, тик-так, тик-так. Я судорожно вдыхал, но воздуха в груди почему-то не прибавлялось. Видя, что я не реагирую на его команду, Джек протянул ко мне руку, чтобы силой заставить подчиниться, но затем остановился и убрал её. Я вспомнил, как он избегал касаться меня.
– Master, – сказал он приказным тоном.
– No, – пробормотал я слово, которое стало в последние дни главным в моей коммуникации с миром. – No, no, no.
Он демонстративно вздохнул и взял меня за запястье. Я слабо дернулся в сторону, не сумев подавить инстинктивный ужас.
– No! – я призвал на помощь весь свой словарный запас: – Doctor, Doctor, Тета, no. Jack, no!
Я не пытался бороться, это получалось само, мои мышцы свело, и даже при желании я не смог бы разогнуть руки. Джек тоже это понял и оставил меня в покое, отступив на шаг и изучающе глядя на меня.
Затем он сделал неожиданное. Он подтянул к кровати стул и сел на него, расслабленно закинув ногу на ногу, и будто бы совсем перестал обращать на меня внимание. Мои грудные мышцы отпустило, и дышать стало немного легче. Я подвинулся повыше на постели, чтобы сидеть было удобнее, и стал смотреть на него и ждать. Джек разглядывал свои ногти. Я разглядывал его лицо. Что-то с ним было не так, но я не мог уловить причины своего странного ощущения, да не очень-то и хотел погружаться в глубины психики своего стража.
Наконец я смог опустить руки. Всё время держать их сжатыми у груди было некомфортно, и мне было сложно удерживать равновесие. Голова тяжелела, и сколько я ни боролся с собой – я не хотел пусть даже косвенно исполнять приказ Джека, организм пересилил меня, и я опустился на подушку. Организм тотчас отозвался благостной расслабленностью. Джек коротко глянул на меня и вновь принялся за ногти. Мне хотелось что-то сказать ему – что-то, что заставило бы его осознать, насколько он неправ, что смеет так обращаться со мной – со мной! – но не мог составить ничего приличного из слов «you, Doctor, Tardis, no, Dalek, hospital, Master», которые успел выучить.
Я осторожно перевернулся на правый бок, лицом к нему, стараясь не тревожить рану, и стал размышлять над этой сложной проблемой. Слова складывались в моей голове в причудливые цепочки, мешались с галлифрейскими, сонтаранскими и джудунскими; я пытался вычленить из этого потока хоть какой-то смысл, но едва мне казалось, что я вот-вот поймаю его, он ускользал от меня, ускользал, ускользал…

Кусочек 4

Я вздрогнул от прикосновения и вскинул голову. В комнате был включен свет, я лежал на затекшем правом боку, а надо мной стояла Марта.
– Morning, – сказала она и спросила что-то – видимо, для проформы, потому что ответа ждать не стала. Я похлопал глазами и хотел потереть их ладонями, но правая рука зацепилась за что-то. О нет, опять наручники! Правое запястье немедленно стало гореть и чесаться, будто на него вылили едкий сок плотоядного дерева. Я приказал себе отставить воображаемые боли, и они немного поутихли, оставив лишь тянущее ощущение в костях предплечья.
Марта велела мне перевернуться на спину и с бесстрастным лицом стала делать перевязку, будто обращалась с манекеном. Она одним движением сняла липкую повязку, и я тихо ойкнул себе под нос. Я надеялся, что она не услышала, но она глянула на меня укоризненно, так что я поморщился от послевкусия собственной промашки. Марта быстро осмотрела рану; мне тоже было интересно, что там творится, поэтому я приподнял голову и разглядел короткий грубый шов, края которого были соединены – нитками?! Концы их торчали над поверхностью кожи, и я почувствовал прилив дурноты. Такой допотопной технологии я никогда не видел и уж тем более не предполагал испытать на себе. Что случилось с моими способностями к регенерации тканей? Видимо, Марте картина тоже не понравилась, потому что она поджала губы с выражением неудовольствия и сомнения. Мне бы хотелось получить от неё подробное медицинское заключение, но, увы, это мне было недоступно.
Она обработала кожу чем-то холодным и влажным, заново залепила рану и хотела было уйти, когда я поймал её руку в тонкой резиновой перчатке.
– Марта, – сказал я мягко, чтобы не напугать её. Она оцепенела, завороженно глядя на мои пальцы. Страх стремительно разлился по её лицу, но так же быстро она справилась с ним и сказала тихо, но твердо:
– Let – me – go.
Я знал, что она недолюбливает меня, но её страх стал для меня неприятной неожиданностью. Я медленно разжал руку и повторил:
– Марта.
Я хотел, чтобы она осталась; я надеялся, что она сможет помочь мне с моим планом, но при виде её плотно сжатых губ и раздувающихся ноздрей надежда улетучилась. Она сделала шаг назад и оказалась вне пределов досягаемости.
– Всё хорошо, – поспешно сказал я и сделал свободной рукой успокаивающий жест сверху вниз. – Марта, Марта, не уходи.
Она отступила к шторе и кончиками пальцев взялась за край, чтобы иметь возможность в любой момент отдернуть её. Я лихорадочно соображал, как мне заставить её остаться. Ну конечно! Я сделал просительное лицо и указал на карман, где она в прошлые разы держала блокнот и ручку, а потом сделал вид, что пишу в воздухе. Она поняла меня, вынула письменные принадлежности и на вытянутой руке, склонившись вперед, передала мне – только чтобы не подходить ближе к моей кровати. И на том спасибо.
Я хотел вновь попробовать объяснить ей проблему с Тардис, но, едва увидев блокнот, изменил свое намерение. Раньше я не обращал внимания, что он состоит из листов, надетых на пружину из толстой прочной проволоки. Теперь мне нужно было как можно скорее избавиться от Марты. Я любовно прижал блокнот к груди и посмотрел на неё трогательными глазами. Марта ответила мне непонимающим взглядом. Пришлось устроить пантомиму: я уставился в потолок и демонстративно зевнул, прикрыв рот ладонью, изображая скуку, потом погладил блокнот и приподнял брови в надежде. Марта оглядела палату, словно в поисках скрытых опасностей, перевела взгляд на наручники и немного успокоилась. Она кивнула, и я благодарно улыбнулся. Это оказало обычный эффект (о котором я успел забыть): её лицо окаменело, и она вышла из палаты с напряженной прямой спиной и сжатыми кулачками. Марта нравилась мне своей догадливостью и профессиональным обхождением, и мне было немного жаль, что я не могу завоевать её расположения. Но сейчас это было не столь важно.
Планировать побег на день было глупо: я слышал в коридоре голоса минимум пятерых человек, среди них Джека и Марты. Нужно было дождаться ночи, а пока я решил заняться проектированием прибора, ради которого всё и затевалось. Рассмотрев различные варианты, я пришел к выводу, что постройка полноценного сканера займет слишком много времени и принесет слишком мало результата: на любой пространственно-временной капсуле есть сканеры куда мощнее того, что могу построить я в полевых условиях; и, допустим, даже если он у меня будет – что мне это даст? Ну, выясню я, откуда исходит проблема, но в её решении Тете это не поможет.
Вариант с кросс-частотной глушилкой я тоже отверг: без сканера я не знаю, на какую частоту её настраивать, а для работы со всем диапазоном нужна слишком большая мощность.
Самым простым и эффективным было построить маяк – так мы с Тетой называли прибор, основной функцией которого было посылать во всех направлениях пространства-времени сигнал с определенными волновыми характеристиками. Принимающая сторона должна была знать характеристики исходного сигнала, чтобы послать соответствующий ответный. Тогда маяк и любое другое устройство входили в контакт, и между ними устанавливался кратковременный коридор, позволявший передавать практически неограниченный объем информации, пока коридор не схлопывался из-за неустойчивости среды. Преимуществом этого метода было то, что работу маяка не мог засечь посторонний, не знающий исходных частот, и что его сигнал не заглушали почти никакие помехи. Мы часто пользовались им во время экзаменов, и до сих пор ни разу не были пойманы. Я надеялся, Тета сообразит, что я могу использовать маяк, и не пропустит мой сигнал.
Я раскрыл блокнот и стал рассчитывать, какая мощность необходима будет, чтобы коридор наверняка пропустил Тардис. Чертеж и расчеты заняли у меня полдня, остальное время до вечера я проверял и перепроверял их, оттачивая каждую деталь. Когда в палату кто-то входил, я быстро перелистывал блокнот на страницу, где заранее написал несколько стихотворных фраз круговым галлифрейским шрифтом, грыз конец ручки и старательно делал вид, что занят сочинительством. Этот метод был опробован на преподавателях: по необъяснимой причине они гораздо благосклоннее относились к тому, что на лекциях я якобы писал стихи, чем к чертежам посторонних приборов. Уже лет пять я «сочинял» одно и то же четверостишие, начинавшееся словами «Мой милый друг, в твоем прекрасном взоре…». Тета испытывал к нему не менее необъяснимую привязанность и периодически начинал декламировать к месту и не к месту.
Наконец, время подошло к вечеру. За ширмой, в коридоре, свет стал более приглушенным, и в моей палате тоже погасили верхний свет. Стараясь не шуршать, я взял блокнот и стал выковыривать из него скреплявшую листы проволоку. Из-за наручников приходилось делать это медленно, иначе они начинали греметь о поручень. Вытащив и распрямив половину пружины, я сломал её, согнув несколько раз в месте слома. Затем концом проволоки я стал ковырять замочную скважину на браслете. Мне приходилось уже пользоваться отмычкой, но до сих пор только на примитивных и крупных замках на дверцах шкафов с реактивами или мелкими запчастями в лабораторных кабинетах. Замок наручников был мельче, и в полумраке я не мог толком разглядеть его внутреннего устройства. Я действовал почти наугад; драгоценное время утекало, а я никак не мог совладать с механизмом. Я ударил кулаком по матрасу и уткнулся лицом в подушку, чтобы не зарычать вслух от разочарования. Полежав так некоторое время и немного успокоившись, я продолжил свое занятие, стараясь действовать аккуратно и методично. Пальцы у меня еле заметно подрагивали от напряжения, но я гнал мысли, что будет потом, если я успел утомиться, даже не выбравшись из койки. Наконец я почувствовал, как штифты поддались, и с тихим щелчком браслет раскрылся. Я выдохнул с облегчением.
На первом этапе своего плана я потерял столько времени, что сложно было сдержаться и не броситься из палаты, забыв об осторожности, но спешкой можно было убить всё дело. Беззвучно ступая босыми ногами, я выбрался из-за шторы. Как я уже заметил, дверь в мою палату всегда была раскрыта настежь – то ли для того, чтобы обеспечить беспрепятственный доступ врачам, если мне понадобится помощь, то ли для того, чтобы я не имел возможности заниматься запрещенными вещами под прикрытием двери. Как бы то ни было, проход в коридор был открыт. Я подкрался к дверному проему, так чтобы меня не было видно снаружи.
В трех метрах от двери стоял стул, а на нём сидела землянка с черными волосами и – приятное разнообразие! – одетая во всё черное. Она облокотилась о колени и скучающе посматривала то на свои тяжелые ботинки, то по сторонам. Один раз она зевнула, не раскрывая рта. На поясе у неё был пистолет. Женщина была довольно крупная, да ещё и вооружена, так что я вряд ли справился бы с ней в драке.
Я придвинулся чуть ближе к двери, и, когда она в очередной раз повернула голову в мою сторону, её взгляд наткнулся на меня. Я ждал этого и приложил к губам палец. Она замешкалась на мгновение, не сразу вспомнив инструкцию, и я использовал эту секунду, чтобы установить неразрывный визуальный контакт. Охранница подалась телом вперед, чтобы вскочить, и вновь обмякла на стуле. Я, продолжая держать палец у губ и глядя ей в глаза, сделал шаг в коридор.
Я приблизился к женщине; та беспокойно сдвинулась на стуле. Нужно было срочно обезвредить её, пока она не переборола мое влияние и не подняла шум. Я подошел почти вплотную и склонился к ней. Он смотрела мне в глаза, и я видел, как левое нижнее веко у неё начало подергиваться в нервном тике. Плохой признак. Я отнял палец от своих губ и поднес к её.
– Ш-ш, – прошипел я еле слышно. – No.
Она замерла. Я снял с её пояса пистолет; он был из тяжелого металла и немедленно оттянул мне руку. Можно было бы пристрелить охранницу для верности, но я не хотел рисковать: во-первых, шумно, во-вторых, грязно, в-третьих… пожалуй, стоило с этого начать: вряд ли Тета одобрил бы убийство. У него были странные идеи насчёт ответственности за слабых существ: почему-то он считал, что нельзя причинять боль отдельным индивидам даже ради общего блага. На мои резонные возражения, каким же он видит будущее медицины без опытов на живых существах, он начинал разводить жаркую демагогию. Через полчаса он увязал в собственных аргументах и метафорах и успокаивался сам собой.
В женщине не было ничего особенного: крупные черты, полные губы, широко распахнутые остекленевшие глаза – среднестатистический представитель своего вида. Мне никогда не приходилось убивать, и я не хотел начинать с человека, которого Тета, возможно, сам нанял наблюдать за мной. Я осторожно опустил ей веки, проведя по ним большим и указательным пальцем свободной руки. Дыхание тихо шелестело между её приоткрытых губ; зубы у неё были широкие, со щелью между резцами. Несовершенства, Тете бы понравилось. Я определенно не хотел убивать землянку.
Я слишком долго проторчал рядом с ней, и теперь двинулся дальше, озираясь по сторонам в недлинном коридоре, освещенном матовым желтовато-зеленым светом. Стены его состояли из арочных проемов, закрытых прозрачными пластинами, а за ними были углубления – пещеры – тюремные камеры! – вдруг понял я. Все они были пусты. Выходит, меня держали в тюрьме, где не было других заключенных. Что это, совпадение? Или меня считают настолько опасным?
Дверь на другом конце коридора почему-то оказалась открытой. Я решил, что это следствие туземной небрежности, и скользнул сквозь неё. Передо мной оказалась винтовая лестница, ведшая наверх. Я стал подниматься по ней, но уже через несколько ступеней поврежденное сердце закололо, и я принужден был остановиться, цепляясь за перила и до скрипа стискивая зубы. В голове крутилась строчка про какие-то ступени, которые надо пройти, превозмогая себя. Кажется, что-то из Теты, период увлечения философскими афоризмами разных рас. Противоречия ступеней и восходящих по ним; противоречия есть источник развития, а отсутствие развития называется застой; почему застой – это плохо; я постою немного на этой ступеньке и отдышусь – и тому подобный бред лез мне в голову. Я дополз до верха, чувствуя себя совершенно разбитым. Что за фокусы выкидывало моё тело? Ненормально болеть так долго, совершенно нездорово. Погруженный в свои мысли, я толкнул дверь, представшую передо мной.


UPD.
Смотрите, что я принесла! Продолжение в комментах.

UPD-2.
Подняла запись, а то надоело искать её в недрах дневника по тегам. Наверное, когда-нибудь я даже приведу этот фик в порядок и выложу одним файлом (если случится его закончить), потому что с "кусочками" просто катастрофа. И даже придумаю ему название)). Но пока меня та-а-ак прет от самого факта, что фик беспорядочный и я могу выкладывать его как и когда хочу! (Не дописывая главу целиком, в смысле, и без сроков.)

запись создана: 13.02.2012 в 04:00

@темы: Моё, Сериалы - Doctor Who, John Simm/The Master, Высокие, высокие агрессорско-виктимские отношения!, Слэш, Фанфики

---

А кого я сегодня видела!..


Концерт проходил в Лидо в Кройцберге. Зал там небольшой, не больше чем на 300 человек, но от этого атмосфера была более уютная.

Публика практически полностью состояла из фанаток (естественно, группа-то не настолько популярная, только особо упоротые пришли))), многие знали слова песен, были в фирменных футболках, после концерта налетели на магазинчик с дисками и атрибутикой.
Было очень здорово, народ прыгал, орал не переставая. Чуваки ушли со сцены, потом вернулись и отыграли еще песен восемь)).
Я их особо вживую до сих пор не видела, только заслушала до дыр дискографию и видела пару клипов. Омг, какой солист секси! Даже Юэн сказал. Вот честно, так и сказал, что ему понравилась гомоэротичность (слово я ему подсказала), потому что это красиво, прикольно, более интересно смотреть, т.к. люди ведут себя свободнее, и т.д. Тут я полностью согласна. Плюсы и минусы чисто мужского коллектива: когда исполняешь песню о любви, обращаться приходится к коллегам, обжиматься с одним гитаристом, а на колени вставать перед другим. С одним гитаристом (тощим таким, на смерть похожим) он обжимался особенно часто, прям любофф)). И вообще как ведет себя на сцене, как зал зажигает - м-м-м и мимими!
Хороших фото нет, конечно. Сначала был такой грим и шапотька, потом грим был постепенно размазан по лицу)). В зал тоже ходил, оказался, что мелкий, ростом с меня где-то (170 см).

На разогреве были две группы, одна шведская, из мальчиков, напоминавших внешне Токио Хотел, название не запомнила. Песни у них были ничего, но и ничего особенного. Вторая группа была немецкая, The Weyers (пели по-английски, конечно). Они действительно всем понравились, напомнили более тяжелую версию Poets of the Fall с меньшим количеством более непонятного текста в песнях)). Вообще заинтересовали, надо будет погуглить.
Сами Poets of the Fall пели и хиты (моя любимая, как я поняла, Locking Up the Sun; правда же, она про Доктора, правда?))), и песни с нового альбома, который я послушать еще не успела, ай-яй-яй, к концерту не подготовилась, домашнее задание не выполнила. А народ знал и подпевал уже.

И просто я в соседнем помещении (где бар и гардероб). Там свет как в фотолаборатории, так что фото получаются черно-красные монохромные)).

@темы: "Ich bin ein Berliner!", Лытдыбр, Увлечения, Фото

---

Досматриваю НРК и оху... удивляюсь поведению Жданова. Это просто перл на перле! Его разговор с Кирой, когда он под романтическим соусом внушает ей, что она одна виновата в разрыве их отношений. Его поведение с Надеждой, с которой он заигрывает то ли машинально, то ли ради контракта, то ли чтобы досадить и Кире, и Кате, а заодно использует в качестве жилетки, а когда она становится не нужна, делает невинные глаза и говорит, что ничего такого не имел в виду и они просто друзья. Его типа "раскаяние", когда он украл Катин дневник и набухался в кабинете.
Даже не знаю, что и процитировать. Например, из последнего: женсовет убеждает Катю в, кхм, романтических настроениях Жданова. "Заперся в кабинете, на всех орет, кричит, что убьет каждого, кто к нему войдет, швыряется тяжелыми предметами. Ворвался в женский туалет, выслеживал, подслушивал, потому что ревнует Катю". Ну епрст! Романтика, ага. Как же меня бесит, что ЭТО подается как настоящая любовь. *бьюсь челом*

@темы: Не родись красивой

---

Всякое-разное о жизни

В прошлый четверг ходили на леворадикальное собрание. Из любопытства. Собрание было информационное, пытались объяснять пришедшим, чем и зачем они занимаются. В итоге у меня сложилось впечатление, что основная мотивация - "нам нравится собираться вместе и сопротивляться полиции, а растущая арендная плата - отличный повод для протестов". Я вообще сама больше за социализм (в шведском варианте (условно), не в советском), но надежды мои на то, что на собрании можно будет обсудить политическую теорию и утопии в духе Чернышевского, не оправдались. На мой вопрос "чё бы почитать о вас теоретически-аналитического?" никто ответить не смог садись, два. Хотя дискуссия была оживленная, но, в основном, о двух темах: с одной стороны те, кто возмущались квартирным вопросом, с другой стороны те новички, которые, как я, пытались понять, какие же перспективы предлагают товарищи и какая у них программа.
Вывод: пойду лучше "Капитал" почитаю, радикально скачав его с торрентов.

Типично берлинские интерьеры: притащенные откуда-то старые диваны, самодеятельный бар, плакаты (всё чисто, вы не думайте)).

* * *

Наконец-то в спортзале обнаружилась заметная прибавка мышечной массы! 43,3 по сравнению с 42,7, что ли, килограммами, которые были в прошлый раз. У моего организма забавное устройство: стоит провести выходные на пироге с маком и хлебе, как он выдает спортивные рекорды. Тренерша меня хвалила. Показывала сегодня новый комплекс упражнений. Я, чтобы не записывать, принесла фотоаппарат и попросила ее все сфотографировать. Так что теперь у меня куча фоток меня с красной физиономией и в странных позах)).

* * *

Вчера смотрели фильм "Сибил" 1976 года. Впечатляющий! Хотели посмотреть только первую часть, т.к. было уже поздно, но оторваться не смогли и досмотрели до конца. Фильм о девушке с диссоциативным расстройством личности (multiple personality disorder, перевод пришлось загуглить). Она обращается за помощью к психотерапевтке, и они вместе выясняют, что в прошлом Сибил привело к такому расстройству. Не знаю, насколько точно там показана психотерапия, но интересно. Актриса потрясающе играет субличности Сибил, от маленькой девочки до старушки (воспоминание о бабушке), от скромной забитой религиозной девушки до раскованной общительной "француженки". Понравилось также, что фильм с блеском проходит тест Бехдель, т.к. строится на отношениях психотерапевтки и Сибил (и ее матери, которая присутствует за кадром в качестве той самой проблемы). Бойфренд Сибил какое-то время мирится с ее странностями, и кажется даже, что сейчас ее, как в "Красавице и чудовище", излечит его любовь. Но он оказывается всего лишь человеком и после кризиса уходит (не осуждаю и понимаю), так что сказка получается о другом. Мать Сибил пугает, а уж маленькой девочке расти с ней рядом и вовсе должно было быть жутко.

@темы: "Ich bin ein Berliner!", Кино, Лытдыбр

---

Опять куча не отвеченных сообщений, ужас((. Причем иногда я их читаю сразу, иногда не читаю, потому что предполагаю, что там может быть, и знаю, что оно не срочное. А потом откладываю, откладываю, и так долго откладываю, что в какой-то момент отвечать становится неприлично. Всяческие попытки заставить себя отвечать сразу или хотя бы в течение пары дней проваливаются. В повседневной жизни это решается обычно тем, что я сразу говорю: если вам от меня что-то надо или если вы хотите пообщаться, звоните, т.к. писать мне почти бесполезно. А в интернете прямо беда.

@темы: Лытдыбр, Мысли вслух

---

Doctor Who 8x09 Flatline

Вау, какая серия! Очень понравился сюжет, пугающе и динамично. Жаль, непонятно, чего хотели "монстры".
Клара-Доктор была хороша. Мне нравится, что она на самом деле понимает, как что работает. Т.е. у нее это не внезапные вспышки озарения, как у других спутниц, у неё чувствуется системное понимание того, как работает Тардис, как всё взаимосвязано, что надо сделать, чтобы получить определённый результат. Радует, что она не надеется на Доктора как на божество, а тоже ждет от него конкретных действий. Когда он начинает ударяться в абстрактные размышления о функционировании вселенной, она возвращает его к конкретике: "Так, что для этого нужно сделать? Что должна сделать я? Что будешь делать ты?"
Как она в конце собрала все благодарности, а на Доктора спасенные люди только косились)). А Доктору неприятно было видеть себя со стороны: "Несколько человек погибло, но мы спасли остальных, значит, баланс положительный", "Посмотрите на меня, правда, я клевая?" и т.д. Очень интересно параллельно смотреть новый сезон и старые. Я только посмотрела "The Impossible Planet" & "The Satan's Pit" с Десятым, и в конце меня немного покоробило его: "Я спас вашу ученую, но не смог спасти удов, у меня было время только на одно путешествие". Покоробил не сам факт, что он спас только одну (в конце концов, такова была ситуация), а что он об удах говорит с пофигистической радостной интонацией: белого человека спасли, а что какие-то невинные рабы погибли - ну и ладно, Доктора это вообще эмоционально не задевает.
А следующей серией у меня "Love and Monsters", где людей тоже расплющивают).
Клара всё-таки врёт Дэнни! Их отношения навевают мне очень неприятные параллели из собственной жизни, поэтому Дэнни меня бееесит. Я так понимаю Клару в этой ситуации: если человек, которого ты любишь, запрещает тебе что-то для тебя важное, то первым решением, которое приходит в голову, становится ложь. Хотя мне очень хочется сказать Кларе: это неверное решение! Правильным будет послать Дэнни к черту! Он не стоит того, чтобы из-за него врать и/или разрывать отношения с Доктором. Всё равно он никогда не поймет!
Маленькая Тардис с Доктором внутри была мимими. Навеяло воспоминания о любимом оружии Мастера, даа. *вздыхает* А окуклившись, Тардис превратилась в мини-пандорику)). У Доктора крутые очки похожи на те, которыми у окулиста зрение проверяют))). "Семейка Аддамс"! Да, наконец-то рукам Доктора нашлось достойное применение!
Когда речь зашла о двухмерных существах, так и подумала, что граффити сыграют свою роль. Хотя надеялась, что в итоге с существами получится пообщаться с помощью двухмерных рисунков, а не победить их.
Мисси подослала Клару? Не-е-е-ет! Пусть Клара будет сама по себе клёвая Клара, а все Миссины интриги будут у неё в голове, попытками выдать желаемое за действительное.

П.С. Клара говорит Доктору, что будет поступать как он: даст людям надежду (пусть даже ложную), чтобы увеличить их шансы на спасение. А позже Доктор Кларе про вундервафлю, которая в первый раз не сработала: "Я ее починил, на это раз она ТОЧНО сработает, точно, я тебе говорю". Сам при этом ведь ни в чем не уверен.

Обзорам

[L]bbgon[/L] <a href="http://bbgon.diary.ru/p200533426.htm">любит</a> Клару, не любит Дэнни и находит параллели с Десятым Доктором

@темы: Сериалы - Doctor Who

---

Doctor Who 8x08 Mummy on the Orient Express

"Это была идея Дэнни, чтобы я перестала путешествовать с тобой, но теперь он мне разрешил, так что всё в порядке". WTF???!!!! Дэнни ей, блять, разрешил путешествовать с Доктором! Он вообще кто такой, чтобы что-то запрещать? Мне фейспалмов не хватает, чтобы описать мою реакцию на конец серии.
Я понимаю реакцию Клары на то, что Доктор оставил её фактически одну решать вопрос с Луной. Я понимаю, почему она так взорвалась в конце 7 серии. Но что в итоге всё сведётся к тому, что это Дэнни проехал ей по ушам насчёт того, что Доктор на неё плохо влияет... Дэнни козел, а Клара, увы, попала под его влияние и смотрит ему в рот. Дэнни Доктора совсем не знает, относится к нему предвзято, так что никак не может судить о его отношениях с Кларой. Уберите его к черту из сериала или хотя бы перестаньте показывать как положительного персонажа!
Но вот до последней минуты серия мне нравилась. Правда, великие ученые, собранные на экспрессе (один был очень похож на Эйнштейна), служили там декорациями. Хоть бы по реплике им дали. Говорили только Доктор, Перкинс, капитан и эксперт по мифам.

Обзорам

[L]bbgon[/L] <a href="http://bbgon.diary.ru/p200406703.htm">возмущается</a> поведением Дэнни.

@темы: Сериалы - Doctor Who

---

Заказала себе на амазоне перфоратор. Горжусь собой)). Осталось только научиться делать им дырки. Папа мне уже прочел лекцию о выборе перфораторов, сверл и прочего инструмента, так что чувствую себя просветившейся.
В моей картине мира крута не та, кто владеет пультом от телевизора или, там, автомобилем, а та, у кого есть личный перфоратор)). Это семейное. Я не рассказывала, как мой двоюродный братец в детстве спал сначала с пилой, а потом с дрелью? Давно с ним не общалась, но при последнем разговоре он учился на механика.
Вооот. Теперь и я буду гордо спать с перфоратором)).

@темы: Лытдыбр

---

Смотрела 5 сезон "Риззоли и Айлс" и делала ставки, когда же Риззоли сделают выкидыш. Не буду говорить, в какой именно серии это случилось, вдруг для кого-то спойлер, но что это произойдет, сомнений не было.
Как же меня бесит этот сюжетный ход! Сценаристы зачем-то придумывают работающей женщине беременность, но потом не могут никак из нее выкрутиться, кроме как убить ребенка. Варианты детского сада, няни, отца, сидящего с ребенком, и родственников не приходят им в голову. Вариант сделать перерыв в сюжете на годик, а потом показать подросшего ребенка и женщину, вернувшуюся к своей увлекательной работе, составляющей основу сюжета, не приходит им в голову. Даже аборт не приходит им в голову! Алло, у вас в сюжете женщина-чайлдфри, которой этот ребенок нафиг не сдался, почему она даже не рассматривает эту возможность? Я уже не говорю о том, чтобы действительно сделать аборт: кажется, его показ на экране запрещён гораздо строже, чем показ наркотиков или секса. (Кстати, вы хоть раз видели аборт в фильме или сериале? Мне вспоминается только Christopher and His Kind, где подруга Кристофера, певица из Берлина 20-х годов, сделала подпольный аборт. Т.е. его показывают только в подобном контексте, историческом с ноткой безысходности.)
Так что остается только одно: спасительный выкидыш! Навскидку вспоминаю, где использовали эту гадкую банальность: Rizzoli & Isles, Scott & Bailey, Silk. Фу так делать.

@темы: Сериалы, Мысли вслух

---

Doctor Who 8x07 Kill the Moon

Я поняла: Доктор, учительница, учитель и истеричная девочка в Тардис = Первый Доктор со спутницами. Наверное, все это уже пронзили, а до меня только дошло)).
Доктааа, ты чего такой злой? И девочка ему недостаточно особенная (а пару регенераций назад вдохновенно вещал, что никогда не встречал никого, кто бы не была особенной!), и два раза за серию всех бросил, и даже на смерть двух астронавтов бровью не повел (pun intended). Не удивлена, что Клара на него наорала и послала в конце, очень я сочувствовала её реакции и плакала она так правдоподобно, не то что Роза простите. Доктор просто превзошёл самого себя сегодня!
Что за мораль он хотел до них донести? "Земляне, принимайте решение сами, это ваша планета! ... А, не, ваше решение неправильное, сейчас я покажу вам правильное таймлордовское решение! Вот какой я молодец!" Клара в последний момент остановила бомбу, но ведь если б не остановила, у Доктора не было бы времени за оставшуюся секунду красиво материализоваться и всех спасти. То есть да, он в неё верил больше, чем Клара верила сама в себя, но зачем ее так испытывать? Ощущение, что он там устроил для себя психотерапевтический отыгрыш на тему своего решения во Временной войне: мол, правильно ли я поступил, и что сделает на моем месте Клара? Клара снова приняла то же решение, что и с Моментом: не стала нажимать большую красную кнопку. Подтвердила Доктору, что он всё сделал правильно. Но когда же Галлифрей уже вылупится, а?
Очень понравилось про президента США: как астронавтка поправила, что не "он", а "она". А потом Доктор оставил трех женщин разных занятий и возрастов решать судьбу Луны. Тест Бехдель пройден с блеском.
Решение Клары с голосованием было гениальным по задумке, хотя на практике проголосовать там смогла только часть население, у которых случилась ночь и которые спали и телевизор смотреть не могли. Ну ладно, допустим, что всё население в тот момент как раз припало к экранам, следя за успехом миссии "Армагеддон".
Кортни, постящая фоточки на тумблер! Астронавтка: "Моя бабуля всё время постила на тумблер".
Очень классные съемки на поверхности Луны: черно-белый ландшафт и оранжевые скафандры, очень красиво. И как будто вернулись в эпоху черно-белого телевидения, ну, у нас же снова эра Первого Доктора.
Но снова к серьезному: Клара, кажется, уйдет от Доктора сама? Не хочу, чтобы с ней случилась какая-нибудь гадость. Лучше пусть как Марта, сделает свой выбор.
И о больном: хочу этому холодному Доктору горячего страстного Мастера. А-а, дрррама! Если уж милая добрая Клара от такого отношения пообещала Доктора регенерировать, то Маста не только пообещает, но и исполнит. Чувствую, пора писать фик.

UPD после второго просмотра: Понравился момент с ДВД: "Возьми на полке ДВД, вставь в консоль, и попадешь ко мне". Да! Именно так и попадают к Доктору))). Почти breaking the 4th wall.
С бабулей с тумблером несостыковка: дело происходит в 2049 году, астронавтке на вид лет сорок. Т.е. родилась она около 2009 года, а ее бабуле на тот момент было лет 50-60. Не совсем тумблеровское поколение. Я бы сказала, ее родители должны были постить фоточки в интернет.