We're all just stories in the end.
Решила написать нечто альтернативное про юные годы двух любимых таймлордов. А то истории про двух заклятых закадычных друзей, которые вместе взрывают кабинет Борусы, уже порядком в зубах навязли. Пока драббл, но наверное, буду продолжать понемногу. Это результат двух идей, которые давно грызут мне мозг, и которые я решила таким образом объединить.
Автор: bbgon
О ком: Кощей и Тета
О чем: Детство золотое, в котором Тета и Кощей НЕ были одноклассниками, соседями по комнате и даже друзьями)).
Знакомство
читать дальше- Подожди. Подожди! - Кощей догнал другого мальчишку, тяжело дыша и путаясь в полах длинной мантии. Всех первогодков в академии заставляли ежедневно носить парадную униформу: как официально гласило, дабы привить им дух храма науки. На самом же деле, чтобы у учеников не возникало соблазна побегать по длинным просторным коридорам. Придавленные грузом плотной богатой ткани, между уроками они оставались на своих местах в классах или смирно стояли по стенкам, с завистью глядя на старшие курсы.
Во время одного из таких стояний Кощей и увидел его: мальчик был едва ли на пять лет старше, но для восьмилетнего Кощея он выглядел почти совсем взрослым. Он был на две головы выше первогодков и торчал среди них неуместным великаном. И он был в униформе! Остальным его сокурсникам давно было позволено самим выбирать себе одежду. Кощей прижал к груди толстую сумку с тетрадями и остановил взгляд на странном пришельце. Тот стоял в кружке первокурсников и с жаром втолковывал им что-то, размахивая руками. Руки у него были длинные и торчали из рукавов. Шея у него тоже была длинная, и он всё время крутил головой и поводил подбородком, как будто у него щекотало в затылке. Что он тут делает? Не может быть, чтобы он только начал учиться, слишком большой. Или это шутка такая? Старшие часто нарочно приходили к младшим в классы, чтобы испытать на них какую-нибудь гадость, это Кощей уже усвоил. Особенно часто в прошлом месяце, когда к ним в академию приезжал известный профессор читать лекции по экспериментальной биохимии. Если этот пришелец тоже явился ради шутки, то надо ему сказать, чтобы шел куда подальше. Кощей отделился от стены, насупил брови и поджал губы, чтобы придать себе решимости, но тут группа вокруг мальчика разразилась радостными восклицаниями и хохотом. Кощей в растерянности остановился: не похоже на опыты, никого не тошнит и не бьет током. А то есть там у них одна, у старших: после неё всегда кого-нибудь отправляют домой с чешуей на ушах и шерстью на пятках.
Мальчик потрепал парочку ближайших к нему первокурсников по макушкам и направился прочь, с «детского» первого этажа на следующий, где и положено ему было быть по возрасту.
Кощей догнал его только на середине лестницы: мантия тянула вниз; несколько раз он едва не споткнулся, когда ткань обвивала колени и не давала поднять ногу. Кощей боролся с ней молча, пока не понял, что мальчишка шагает куда проворнее.
- Подожди! – прокричал он наконец. Тот остановился и обернулся, с доброжелательным интересом разглядывая пунцового Кощея.
- Что ты у нас делал? – строго спросил тот. Мальчик спустился на две ступени и нагнулся, так что его лицо теперь было вровень с Кощеем – как взрослый, который разговаривает с ребенком.
- Как тебя зовут? – спросил он с улыбкой. С такой улыбки начинались все шутки. Кощей сдвинул брови и прищурился.
- Что ты у нас делал? – повторил он.
- Ничего особенного. – Мальчик склонил голову на длинной шее на один бок, потом на другой. И вдруг потрогал Кощея за щеку: - Какой ты серьезный. К директору поведешь?
Кощею очень хотелось отдернуться от руки, но он не сдвинулся с места. Да и не хватало ещё свалиться с лестницы при этом странном пришельце. Он оценил соотношение сил и сказал:
- Ты не пойдешь.
- Не пойду, - согласился тот.
- Почему ты одет не как положено?
Мальчик понизил голос и сделал большие глаза:
- Это же очевидно. – Он выпрямился и посмотрел на Кощея сверху вниз. Тот задрал голову, так что рот у него открылся сам собой.
- Очевидно? – переспросил он. Мальчик кивнул и подмигнул:
- Подумай над этим. Мне пора! – он развернулся и побежал вверх по лестнице. Одновременно гонг провозгласил начало следующего урока, и со второго этажа кто-то прокричал нарочито высоким голосом:
- Тета Сигма опять опоздает! Тету Сигму опять накажут!
«Тета Сигма», - прошептал Кощей. Он вспомнил, что сам тоже опаздывает на урок, и запрыгал вниз по ступеням, прижимая к себе сумку.
Третья Тардис
читать дальшеИз академии можно было выйти несколькими путями. Первый вел через главный вход на проспект - самый длинный в Цитадели прямой коридор, зажатый между внешней стеной академии и музеем истории Галлифрея. Нижние, административные уровни Цитадели все состояли из коридоров, переходов и лестниц, и только на верхних, жилых были открытые улицы, отделенные от рыжего неба лишь мерцающим силовым полем. В Цитадели никогда не шел дождь.
Второй путь пролегал мимо подземной стоянки для учебных тардис. Тардис там было две, одна из них всегда на ремонте, пока вторая отдувалась за обеих. Когда вторая не выдерживала, они менялись местами. Кощею шепнули, что их раньше было три. Будто бы тогда посвящением в студенты было не глазение в жуткую дыру в пространстве-времени, а приручение необъезженной тардис. Некоторые студенты справлялись с ней, некоторым приемная комиссия советовала придти на следующий год. А один студент – тут рассказчица, сокурсница Кощея с толстыми красными губами закрыла их пухлой ладошкой и выдохнула сквозь пальцы – так и пропал вместе с третьей тардис. «Бес-след-но!» - произнесла она по слогам и сделала страшное лицо. Кощей скептически поджал губы и так и не решил, поверил он ей или нет. На всякий случай он спросил, откуда она взяла глупую байку. «Тета Сигма», - мечтательно прошептала она.
Тета Сигма! Кощей давно его не видел: он не появлялся больше в младших классах, а искать его самому – вот ещё, много чести. До конца уроков Кощей сидел как на иголках. Он ерзал на месте, отчего ему немедленно стало жарко в толстой мантии, ладони вспотели, и круглые сложносочиненные предложения на верхнегаллифрейском выходили у него в тетради покосившимися овалами. Палец учительницы с длинным красным ногтем укоризненно ткнулся в бумагу, оставив тонкую вмятину рядом с особенно вопиющим образцом каллиграфии. Кощей обиженно поелозил ступнями по полу, чтобы не ляпнуть вслух чего-нибудь неположенного. Ух, этот Тета Сигма! У него даже имени нормального нет, никого не зовут «Тета» или «Сигма», как порядковую модель домашнего робота-уборщика.
После уроков Кощей повернул не к главному выходу, а вниз, к стоянке. Если этот Тета Сигма рассказывал сказки про тардис, то он ими интересуется, значит, он тоже придет туда посмотреть, верно? И тогда можно будет спросить его и про его странный костюм в прошлый раз, и про имя, и правда ли, что третья тардис пропала.
Нижний коридор освещался скупо, и его противоположный конец тонул в полумраке. Кощей долго стоял в его начале, переминаясь с ноги на ногу. Ничего, если никто не видит, то не стыдно, сказал он себе. Ещё минуточку, только глаза привыкнут к темноте. Наверное, стоянка всё равно заперта, можно сразу повернуть назад. Внутрь ему никто заглянуть не разрешит, не положено.
Где-то за спиной гулко щелкнул замок. Кощей вздрогнул всем телом – и припустил по коридору. Мантия путалась в ногах, а перекинутая через плечо сумка билась о колени. С разбегу Кощей ударился выставленными вперед ладонями в дверь и остановился. Она была низкая и широкая, как ворота, с коваными узорами в виде шестерен на черной металлической поверхности. Почти на самом верху её висел список допущенных к вождению с расписанием занятий. Кощей встал на цыпочки и вытянул шею, высунув язык. Всё равно не прочитать. Он снял с плеча сумку, положил на пол рядом с дверью и попробовал пальцами кованые шестерни. Держались они крепко и были достаточно широкими, чтобы упереться руками и ногами. Кощей поставил правую ногу на один из зубчатых кругов, подтянулся за другой – и едва не свалился, когда под его весом створка двери легко поехала вперед. Открыто!
Кощей спрыгнул на пол и заглянул внутрь. Там никого не было, только светились иллюминаторы двух одинаковых тардис, имевших форму серебристых цилиндров раза в два выше Кощея. Он восторженно выдохнул, отпустил ребро двери и сделал несколько шагов вперед. У родителей была тардис, но они использовали её только для важных дел, а важные дела почти никогда не включали в себя Кощея. На тардис можно было отправиться куда угодно, тардис нужно было заслужить, о собственной тардис мечтали все. Кощей не сомневался, что однажды она у него будет, и одновременно это время казалось таким же далеким, как окончание академии или первая регенерация. Даже нет – как последняя регенерация. Он погладил теплый матовый бок одной из машин. Она молчала. Говорили, что тардис отзывается на прикосновение своего хозяина, и Кощей пытался представить себе, как именно: разговаривает у тебя в голове? Заводит двигатель? Открывает дверь только ему? Когда родители входили в их корабль, ничего особенного не происходило, а на вопросы мама отвечала: «Будет своя тардис – узнаешь», а папа: «Думай об учебе, иначе не видать тебе тардис, как своих ушей». Предъявлять папе зеркало в качестве контраргумента про уши было ошибкой.
Кощей перешел ко второй тардис. На ощупь она была такой же. И точно так же дверь её была заперта. Кощей подергал не сочетающиеся с серебристым металлом бронзовые ручки с печатью Рассилона на них и разочарованно поджал губы. Он постоял, теребя кончик носа указательным пальцем и глядя на освещенные круглые иллюминаторы. Тета Сигма не появлялся. Кощею становилось скучно.
Стоянка оказалась меньше, чем он предполагал. Он был уверен, что увидит огромный ангар с ярким светом и развешанными по стенам в строгом порядке инструментами. На самом же деле от стены до стены было едва ли двадцать кощеевых шагов, а пыльные углы были затянуты паутиной. Чем дальше, тем больше академия разочаровывала его: сиди и перерисовывай кружочки и шестиугольники галлифрейских текстов, а какая-то злобная тетенька будет тыкать в них когтистым пальцем и мять аккуратную гладкую бумагу. И здесь тесно и грязно! И так – ещё сто пятьдесят лет! Кощей вытер нос рукавом. В носу щипало. По ногам потянуло сквозняком, будто где-то открыли дверь, за спиной у него заскрипело и грохнуло: ворота стоянки захлопнулись, отрезав тусклый луч, падавший снаружи.
Он бросился назад, потянул на себя массивные створки – ничего. Замок защелкнулся, и слышно было, как его язычок лязгал в разболтанной выемке, когда Кощей дергал дверь. Он остановился. Постучал ладошкой по двери. Попробовал позвать – но его голос глухо гас под низким потолком комнаты. Ой. До завтра никто не придет, занятия уже закончились. Или до послезавтра. Или до послепослезавтра. Или никогда не придет! Они здесь не убирают, значит, совсем уже забыли, что у них в подвале хранятся тардис, сюда никто не ходит.
Если никто не видит, то не стыдно.
- Мама-а! – Кощей испугался собственного голоса. Мама вряд ли могла его услышать через много-много этажей Цитадели, но он тихо всхлипнул: - Мама-а!
- Я не мама, но, может, тоже сгожусь? – спросил кто-то позади Кощея. Он развернулся, отнимая от глаз кулаки. В отсвете тардис над ним стоял Тета Сигма. Он был без мантии, в простой рубашке с закатанными рукавами. – Ты потерялся? – спросил он ласковым тоном, который был бы оскорбительным, даже будь Кощей вдвое младше.
- Я не потерялся, - проворчал он, шмыгая носом, чтобы из него перестало течь. – Я… просто так. Тебе тут нельзя, тут только для старших курсов, иди отсюда.
Кощей надеялся, что после этого Тета Сигма откроет дверь, и ему не придется признаваться, что он запер себя и не может выйти. Тета Сигма наклонился к нему и уперся ладонями в колени:
- Тогда ты что здесь делаешь? – с улыбкой спросил он. Кощей поначалу растерялся, но затем объявил решительно:
- Я пришел тебе сказать!
Тета Сигма кивнул, и Кощей с облегчением подумал, что он поверил в объяснение.
- Давай я провожу тебя обратно, - Тета Сигма взял его за руку. Кощей потянул ладонь из его длинных пальцев:
- Не надо меня никуда провожать! – Он вспомнил теперь, зачем спустился на стоянку: - Чем ты тут занимаешься? Откуда ты взялся?
- Много будешь знать – никаких регенераций не хватит, - поучительно заявил Тета Сигма и нажал Кощею на кончик носа. Тот отмахнулся:
- Хватит! Или я всем скажу, что ты без спроса был у тардис. И что ты хотел их сломать, вот так тебе!
- Какой ты смелый, даже мамочку звать не будешь? «Мама-а!» - плаксиво передразнил Тета Сигма. Кощей насупился. – «Мама-а!» - нарочно повторил тот. – Ой, мамочка, мне страшно!
- Тету Сигму опять накажут! – вспомнил вдруг Кощей услышанную когда-то дразнилку. – Тебя накажут, накажут, накажут! – он топнул ногой и уставился на противника. – Сейчас же говори, что ты тут делал!
Тета Сигма приподнял брови и рассмеялся. Он потрепал Кощея по длинной черной челке:
- Хочешь конфету? – он выпрямился и полез в карман.
- Не хочу, - буркнул Кощей. Тета Сигма вывернул правый карман, откуда посыпались мятые бумажки и шурупы, и выковырял из него замусоленный леденец в обертке. Кощей брезгливо скривился:
- Фу. Сам ешь такое. Расскажи мне про Третью Тардис.
Тета Сигма распечатал леденец, сунул обертку обратно в карман вместе с остальными бумажками и мусором и осторожно лизнул его.
- Не так уж плохо, между прочим. Про какую ещё Третью Тардис?
- Которая пропала без вести.
Тета Сигма фыркнул, вынул леденец изо рта и расхохотался по-настоящему. Кощей не заметил ничего смешного.
- Смех без причины… - начал он, но Тета Сигма его перебил:
- А что, у вас много говорят про Третью Тардис? Что именно?
Кощей пожал плечами:
- Так. Что она исчезла вместе с пилотом.
Тета Сигма вдруг посерьезнел и присел на корточки перед Кощеем. Он доверительно взял его за руку и заглянул в глаза:
- Хочешь, я расскажу тебе самое интересное про Третью Тардис? Только это большой-большой секрет. Никому не говори, обещаешь?
Кощей закивал и сам не заметил, как стиснул его пальцы. Тета Сигма сказал таинственным голосом:
- На самом деле она не просто исчезла. Она исчезла нарочно. Ты ведь знаешь, что тардис живые?
Кощей сглотнул и кивнул.
- Третья Тардис решила избавляться от тех, кто ей не нравится. Она находит студентов, у которых совесть нечиста, и когда они отправляются в пробный полет, она их просто… - Тета Сигма многозначительно замолчал, и Кощей не выдержал, подался вперед:
- …что? – выдохнул он. Тета Сигма чиркнул себе по горлу леденцом, который держал в правой руке. Кощей задышал ртом, потому что воздуха ему вдруг стало не хватать.
- Но это ещё не всё. Третья Тардис здесь.
- Здесь? – прошептал Кощей.
- Здесь, - с нажимом проговорил Тета Сигма. Он взглядом указал на две учебные тардис: – Она – одна из них. Она маскируется, и никто не знает, отправляется ли он в полет на нормальной тардис или на той самой.
Наступила тишина. Потом Тета Сигма спросил будничным голосом:
- Кстати, ты в последнее время себя хорошо вел?
- А что? – опасливо переспросил Кощей, вспоминая, как его сегодня отругали на уроке. И вчера тоже…
- Нам придется полететь на одной из тардис. Ты ведь захлопнул дверь, а другого выхода отсюда нет. – Тета Сигма встал и потрепал Кощея по плечу: - Но ты ведь хороший мальчик, так что даже если мы попадем в Третью Тардис, она нам ничего плохого не сделает, правда?
Кощей торопливо схватил его за руку:
- Нет… постой. Я…
- Да? – участливо спросил Тета Сигма.
- Я вчера не сделал домашнее задание. И я без спроса зашел сюда. Это считается?
Тета Сигма задумчиво почесал затылок. Кощей с беспокойством наблюдал, как лицо его помрачнело.
- Хм, - вынес он наконец вердикт: - Третьей Тардис это может не понравиться. Ты готов рискнуть?
- Я… - Кощей колебался. Тета Сигма выглядел таким уверенным, что вслух признаться ему, что он не хочет быть съеденным тардис, он не мог. – А ты умеешь ими управлять?
- Конечно. Ну, ты готов? Какую тардис возьмем?
- Я… а если она будет нас того… - Кощей провел пальцем по горлу, - …это больно будет?
Тета Сигма неопределенно мотнул головой на длинной шее:
- Я ещё ни разу не был внутри тардис-убийцы. Зависит от того, каким способом она это делает: распыляет в вакууме на миллион мелких кусочков, или сначала душит, или выбрасывает во временной вихрь…
Смерть во временном вихре была самым ужасным, что Кощей мог себе вообразить. Говорили, что она была чем-то невыразимым, что нельзя даже описать, настолько страшно попасть туда без защиты тардис. Даже смотреть в неприрученный вихрь было так страшно, что Кощей никак не мог забыть его черную манящую пустоту и ритмичный звук, который исходил из самого сердца – вихря или его собственного. Если упасть туда – это будет… Кощей зажмурился от льда, бухнувшегося ему в желудок, и прижался щекой к локтю Теты Сигмы.
- Давай… давай не полетим никуда, - прошептал он. – Давай подождем.
Тот похлопал его по макушке:
- Летные уроки начнутся только через месяц. С голоду умрем.
Кощею уже сейчас хотелось есть. Почему он должен умереть? Он непременно умрет – Кощей понял, что знает это наверняка. Тета Сигма большой, может, он регенерирует, а Кощей умрет ни за что. Это было так несправедливо, что на глазах у него выступили слезы.
- Я не хочу… - проговорил он сквозь подступающие рыдания.
- Чего ты не хочешь?
- В Третью Тардис не хочу… и с голоду не хочу… чтобы в вихрь… давай не полетим, пожалуйста.
- Эй, ты чего? – испуганно спросил Тета Сигма. – Ты чего, перестань! – он потряс руку Кощея. Тот впился в него пальцами и ногтями, чтобы Тета Сигма не вздумал бросить его одного с кровожадными тардис.
- Давай ты первый полетишь? – с надеждой предложил он. – А потом откроешь мне дверь с той стороны?
- Хитрый какой, - тут же успокоившись, усмехнулся Тета Сигма. – А если тардис меня съест? Тогда кто тебя выпустит?
Кощей шмыгнул носом в чужой рукав.
- Тогда я потерплю месяц, - героически согласился он. Тета Сигма хмыкнул, теперь уже раздраженно.
- Тардис тебя непременно съест, - объявил он. – Ты маленький трусливый эгоист, и это уже не смешно. – Правой рукой он залез в левый карман и вытащил оттуда массивный витой ключ. – Я пошутил, видишь?
Кощей уставился на него. Тета Сигма бросил его руку, и бросил его, и отошел; он поковырялся в замке и отпер дверь:
- Иди отсюда. – Его недовольство обдало Кощея холодным душем. Он подошел и остановился на пороге.
- А как же тардис? – растерянно спросил он.
- Что тардис? – Тета Сигма подтолкнул его между лопаток, и Кощей вывалился в коридор. Теперь обида поднималась в нем. Он резко развернулся, но ворота уже захлопнулись наглухо.
- Эй! – Кощей забарабанил в дверь. – Ты мне всё наврал! Ты врун, я всё про тебя расскажу! Пусти меня обратно! Я тоже хочу кататься на тардис! Я ничего не боюсь! Что ты там делаешь?
Он перестал, только когда у него заболели ладони. Обида никуда не делась, она горела внутри – на себя, на Тету Сигму, на Третью Тардис. Кощей уселся на пол, подтянул к себе брошенную сумку и обнял колени. Он будет сидеть тут, пока обманщик Тета Сигма не выйдет, зло решил он, и тогда он ему устроит!.. Потом он вспомнил, что проголодался. Пришлось идти домой, оставив обманщика думать, что Кощей – трус и… как он там сказал? Э-го-ист.
Эпитафия
читать дальшеВ Цитадели никогда не шел дождь. Зато за пределами города, где не действовало защитное силовое поле, дождь лил и лил сегодня целый день, не переставая. Кощей лежал животом на широком каменном подоконнике их загородного дома и размышлял, как глупо было в единственный выходной уехать туда, где сыро, серо и нечем заняться. Раскрытый учебник валялся перед ним обложкой кверху с небрежно помятыми страницами, а Кощей тоскливо водил указательным пальцем по запотевшему стеклу. Пейзаж стал бурым от заливавшей его воды, а иголки дерева перед окном повисли серыми плетьми, как дохлые слепые черви.
Если бы у него была тардис, думал Кощей, он бы полетел, куда захочет, а не торчал здесь. Папе с мамой хорошо: они приехали разбирать бесконечные архивы, доставшиеся им по наследству вместе с домом. Сколько он себя помнил, они всегда разбирали эти архивы, пока Кощей должен был пойти поиграть в поле, как самостоятельный взрослый повелитель времени. А в поле только трава и скука, и нельзя же всё время бегать и запускать управляемое чучело парящего орла: он только кружит и кружит над тобой, как над добычей, пока не опускается на землю. Кощей потом похоронил его в самом дальнем конце их поместья. Это было самое веселое происшествие за все время здесь: когда Кощей долго-долго говорил над холмиком проникновенную речь о том, как все однажды получат по заслугам, а особенно получит тот, кто злит Кощея. С тех пор он часто думал о том, над чем бы ещё произнести красивую речь, но достойных объектов для ненависти не попадалось. В прошлый выходной он пробовал закопать тетрадь по верхнегаллифрейскому чистописанию, но это было не то, и он откопал её обратно, отряхнул и вернул в школьную сумку.
Здорово было бы закопать Тету Сигму. Так и надо врунам и хвастунам, которые сначала рассказывают страшные сказки и запирают бедного Кощея в подвале со злобной Третьей Тардис, а потом даже не здороваются с ним на перемене. Если бы у Кощея была тардис, он бы полетел – где там живет этот Тета Сигма – забрал бы его и заставил сначала рассказать всё-всё-всё, что мучило его жгучим любопытством. Что там на самом деле с Третьей Тардис, и откуда у него был ключ от стоянки, и что за делами он всё время занимается после и вместо уроков, и все-все секреты, которых у Теты Сигмы наверняка выше крыши Паноптикона. А потом закопать, потому что Кощей три раза ждал у лестницы, подходил – сам подходил! – и говорил, пунцовея: «Здравствуй, Тета Сигма».
В первый раз он был не один, Кощей не заметил, что следом за ним тянутся другие старшие. Один, ушастый, спросил: «Тета, это твой братишка?» - и почему-то нехорошо захихикал. Само по себе это не было так обидно, но опасная девчонка, которая чаще других приходила ставить опыты над первокурсниками, очень высокая и смуглая, добавила с мерзкой ухмылкой: «Жертва генетического эксперимента». Кощей не понял, кто из них жертва, но Тета Сигма отвернулся совсем в другую сторону и пробежал мимо.
Во второй раз Кощей был умнее. Он прогулял начало урока, заработав замечание в личное дело, но дождался как всегда опаздывающего Тету Сигму. Тот был один, но так спешил, что, наверное, и не услышал тихого приветствия. Или сделал вид, что не услышал.
Но в третий раз Тета Сигма сделал совсем уж обидное: он остановился, посмотрел на Кощея сверху вниз таким взглядом, что тому стало холодно между ребер, и прошел мимо.
Кощей вспоминал этот взгляд в самые неудобные моменты, и всё валилось у него из рук: пробирки, когда он проводил реакцию перед всем классом; ложка, когда он держал её над папиным бокалом с вином; любимый фонарик – тонкий, стеклянный и хрупкий, как светящийся стебель экзотического цветка. Фонарик было жальче всего.
Кощей зло сбросил книжку с подоконника и подпер подбородок кулаками. На стекле перед ним красовались выведенные его же пальцем много-много раз инициалы: «Тета Сигма».
ссылка для докторообзоров
Автор: bbgon
О ком: Кощей и Тета
О чем: Детство золотое, в котором Тета и Кощей НЕ были одноклассниками, соседями по комнате и даже друзьями)).
Знакомство
читать дальше- Подожди. Подожди! - Кощей догнал другого мальчишку, тяжело дыша и путаясь в полах длинной мантии. Всех первогодков в академии заставляли ежедневно носить парадную униформу: как официально гласило, дабы привить им дух храма науки. На самом же деле, чтобы у учеников не возникало соблазна побегать по длинным просторным коридорам. Придавленные грузом плотной богатой ткани, между уроками они оставались на своих местах в классах или смирно стояли по стенкам, с завистью глядя на старшие курсы.
Во время одного из таких стояний Кощей и увидел его: мальчик был едва ли на пять лет старше, но для восьмилетнего Кощея он выглядел почти совсем взрослым. Он был на две головы выше первогодков и торчал среди них неуместным великаном. И он был в униформе! Остальным его сокурсникам давно было позволено самим выбирать себе одежду. Кощей прижал к груди толстую сумку с тетрадями и остановил взгляд на странном пришельце. Тот стоял в кружке первокурсников и с жаром втолковывал им что-то, размахивая руками. Руки у него были длинные и торчали из рукавов. Шея у него тоже была длинная, и он всё время крутил головой и поводил подбородком, как будто у него щекотало в затылке. Что он тут делает? Не может быть, чтобы он только начал учиться, слишком большой. Или это шутка такая? Старшие часто нарочно приходили к младшим в классы, чтобы испытать на них какую-нибудь гадость, это Кощей уже усвоил. Особенно часто в прошлом месяце, когда к ним в академию приезжал известный профессор читать лекции по экспериментальной биохимии. Если этот пришелец тоже явился ради шутки, то надо ему сказать, чтобы шел куда подальше. Кощей отделился от стены, насупил брови и поджал губы, чтобы придать себе решимости, но тут группа вокруг мальчика разразилась радостными восклицаниями и хохотом. Кощей в растерянности остановился: не похоже на опыты, никого не тошнит и не бьет током. А то есть там у них одна, у старших: после неё всегда кого-нибудь отправляют домой с чешуей на ушах и шерстью на пятках.
Мальчик потрепал парочку ближайших к нему первокурсников по макушкам и направился прочь, с «детского» первого этажа на следующий, где и положено ему было быть по возрасту.
Кощей догнал его только на середине лестницы: мантия тянула вниз; несколько раз он едва не споткнулся, когда ткань обвивала колени и не давала поднять ногу. Кощей боролся с ней молча, пока не понял, что мальчишка шагает куда проворнее.
- Подожди! – прокричал он наконец. Тот остановился и обернулся, с доброжелательным интересом разглядывая пунцового Кощея.
- Что ты у нас делал? – строго спросил тот. Мальчик спустился на две ступени и нагнулся, так что его лицо теперь было вровень с Кощеем – как взрослый, который разговаривает с ребенком.
- Как тебя зовут? – спросил он с улыбкой. С такой улыбки начинались все шутки. Кощей сдвинул брови и прищурился.
- Что ты у нас делал? – повторил он.
- Ничего особенного. – Мальчик склонил голову на длинной шее на один бок, потом на другой. И вдруг потрогал Кощея за щеку: - Какой ты серьезный. К директору поведешь?
Кощею очень хотелось отдернуться от руки, но он не сдвинулся с места. Да и не хватало ещё свалиться с лестницы при этом странном пришельце. Он оценил соотношение сил и сказал:
- Ты не пойдешь.
- Не пойду, - согласился тот.
- Почему ты одет не как положено?
Мальчик понизил голос и сделал большие глаза:
- Это же очевидно. – Он выпрямился и посмотрел на Кощея сверху вниз. Тот задрал голову, так что рот у него открылся сам собой.
- Очевидно? – переспросил он. Мальчик кивнул и подмигнул:
- Подумай над этим. Мне пора! – он развернулся и побежал вверх по лестнице. Одновременно гонг провозгласил начало следующего урока, и со второго этажа кто-то прокричал нарочито высоким голосом:
- Тета Сигма опять опоздает! Тету Сигму опять накажут!
«Тета Сигма», - прошептал Кощей. Он вспомнил, что сам тоже опаздывает на урок, и запрыгал вниз по ступеням, прижимая к себе сумку.
Третья Тардис
читать дальшеИз академии можно было выйти несколькими путями. Первый вел через главный вход на проспект - самый длинный в Цитадели прямой коридор, зажатый между внешней стеной академии и музеем истории Галлифрея. Нижние, административные уровни Цитадели все состояли из коридоров, переходов и лестниц, и только на верхних, жилых были открытые улицы, отделенные от рыжего неба лишь мерцающим силовым полем. В Цитадели никогда не шел дождь.
Второй путь пролегал мимо подземной стоянки для учебных тардис. Тардис там было две, одна из них всегда на ремонте, пока вторая отдувалась за обеих. Когда вторая не выдерживала, они менялись местами. Кощею шепнули, что их раньше было три. Будто бы тогда посвящением в студенты было не глазение в жуткую дыру в пространстве-времени, а приручение необъезженной тардис. Некоторые студенты справлялись с ней, некоторым приемная комиссия советовала придти на следующий год. А один студент – тут рассказчица, сокурсница Кощея с толстыми красными губами закрыла их пухлой ладошкой и выдохнула сквозь пальцы – так и пропал вместе с третьей тардис. «Бес-след-но!» - произнесла она по слогам и сделала страшное лицо. Кощей скептически поджал губы и так и не решил, поверил он ей или нет. На всякий случай он спросил, откуда она взяла глупую байку. «Тета Сигма», - мечтательно прошептала она.
Тета Сигма! Кощей давно его не видел: он не появлялся больше в младших классах, а искать его самому – вот ещё, много чести. До конца уроков Кощей сидел как на иголках. Он ерзал на месте, отчего ему немедленно стало жарко в толстой мантии, ладони вспотели, и круглые сложносочиненные предложения на верхнегаллифрейском выходили у него в тетради покосившимися овалами. Палец учительницы с длинным красным ногтем укоризненно ткнулся в бумагу, оставив тонкую вмятину рядом с особенно вопиющим образцом каллиграфии. Кощей обиженно поелозил ступнями по полу, чтобы не ляпнуть вслух чего-нибудь неположенного. Ух, этот Тета Сигма! У него даже имени нормального нет, никого не зовут «Тета» или «Сигма», как порядковую модель домашнего робота-уборщика.
После уроков Кощей повернул не к главному выходу, а вниз, к стоянке. Если этот Тета Сигма рассказывал сказки про тардис, то он ими интересуется, значит, он тоже придет туда посмотреть, верно? И тогда можно будет спросить его и про его странный костюм в прошлый раз, и про имя, и правда ли, что третья тардис пропала.
Нижний коридор освещался скупо, и его противоположный конец тонул в полумраке. Кощей долго стоял в его начале, переминаясь с ноги на ногу. Ничего, если никто не видит, то не стыдно, сказал он себе. Ещё минуточку, только глаза привыкнут к темноте. Наверное, стоянка всё равно заперта, можно сразу повернуть назад. Внутрь ему никто заглянуть не разрешит, не положено.
Где-то за спиной гулко щелкнул замок. Кощей вздрогнул всем телом – и припустил по коридору. Мантия путалась в ногах, а перекинутая через плечо сумка билась о колени. С разбегу Кощей ударился выставленными вперед ладонями в дверь и остановился. Она была низкая и широкая, как ворота, с коваными узорами в виде шестерен на черной металлической поверхности. Почти на самом верху её висел список допущенных к вождению с расписанием занятий. Кощей встал на цыпочки и вытянул шею, высунув язык. Всё равно не прочитать. Он снял с плеча сумку, положил на пол рядом с дверью и попробовал пальцами кованые шестерни. Держались они крепко и были достаточно широкими, чтобы упереться руками и ногами. Кощей поставил правую ногу на один из зубчатых кругов, подтянулся за другой – и едва не свалился, когда под его весом створка двери легко поехала вперед. Открыто!
Кощей спрыгнул на пол и заглянул внутрь. Там никого не было, только светились иллюминаторы двух одинаковых тардис, имевших форму серебристых цилиндров раза в два выше Кощея. Он восторженно выдохнул, отпустил ребро двери и сделал несколько шагов вперед. У родителей была тардис, но они использовали её только для важных дел, а важные дела почти никогда не включали в себя Кощея. На тардис можно было отправиться куда угодно, тардис нужно было заслужить, о собственной тардис мечтали все. Кощей не сомневался, что однажды она у него будет, и одновременно это время казалось таким же далеким, как окончание академии или первая регенерация. Даже нет – как последняя регенерация. Он погладил теплый матовый бок одной из машин. Она молчала. Говорили, что тардис отзывается на прикосновение своего хозяина, и Кощей пытался представить себе, как именно: разговаривает у тебя в голове? Заводит двигатель? Открывает дверь только ему? Когда родители входили в их корабль, ничего особенного не происходило, а на вопросы мама отвечала: «Будет своя тардис – узнаешь», а папа: «Думай об учебе, иначе не видать тебе тардис, как своих ушей». Предъявлять папе зеркало в качестве контраргумента про уши было ошибкой.
Кощей перешел ко второй тардис. На ощупь она была такой же. И точно так же дверь её была заперта. Кощей подергал не сочетающиеся с серебристым металлом бронзовые ручки с печатью Рассилона на них и разочарованно поджал губы. Он постоял, теребя кончик носа указательным пальцем и глядя на освещенные круглые иллюминаторы. Тета Сигма не появлялся. Кощею становилось скучно.
Стоянка оказалась меньше, чем он предполагал. Он был уверен, что увидит огромный ангар с ярким светом и развешанными по стенам в строгом порядке инструментами. На самом же деле от стены до стены было едва ли двадцать кощеевых шагов, а пыльные углы были затянуты паутиной. Чем дальше, тем больше академия разочаровывала его: сиди и перерисовывай кружочки и шестиугольники галлифрейских текстов, а какая-то злобная тетенька будет тыкать в них когтистым пальцем и мять аккуратную гладкую бумагу. И здесь тесно и грязно! И так – ещё сто пятьдесят лет! Кощей вытер нос рукавом. В носу щипало. По ногам потянуло сквозняком, будто где-то открыли дверь, за спиной у него заскрипело и грохнуло: ворота стоянки захлопнулись, отрезав тусклый луч, падавший снаружи.
Он бросился назад, потянул на себя массивные створки – ничего. Замок защелкнулся, и слышно было, как его язычок лязгал в разболтанной выемке, когда Кощей дергал дверь. Он остановился. Постучал ладошкой по двери. Попробовал позвать – но его голос глухо гас под низким потолком комнаты. Ой. До завтра никто не придет, занятия уже закончились. Или до послезавтра. Или до послепослезавтра. Или никогда не придет! Они здесь не убирают, значит, совсем уже забыли, что у них в подвале хранятся тардис, сюда никто не ходит.
Если никто не видит, то не стыдно.
- Мама-а! – Кощей испугался собственного голоса. Мама вряд ли могла его услышать через много-много этажей Цитадели, но он тихо всхлипнул: - Мама-а!
- Я не мама, но, может, тоже сгожусь? – спросил кто-то позади Кощея. Он развернулся, отнимая от глаз кулаки. В отсвете тардис над ним стоял Тета Сигма. Он был без мантии, в простой рубашке с закатанными рукавами. – Ты потерялся? – спросил он ласковым тоном, который был бы оскорбительным, даже будь Кощей вдвое младше.
- Я не потерялся, - проворчал он, шмыгая носом, чтобы из него перестало течь. – Я… просто так. Тебе тут нельзя, тут только для старших курсов, иди отсюда.
Кощей надеялся, что после этого Тета Сигма откроет дверь, и ему не придется признаваться, что он запер себя и не может выйти. Тета Сигма наклонился к нему и уперся ладонями в колени:
- Тогда ты что здесь делаешь? – с улыбкой спросил он. Кощей поначалу растерялся, но затем объявил решительно:
- Я пришел тебе сказать!
Тета Сигма кивнул, и Кощей с облегчением подумал, что он поверил в объяснение.
- Давай я провожу тебя обратно, - Тета Сигма взял его за руку. Кощей потянул ладонь из его длинных пальцев:
- Не надо меня никуда провожать! – Он вспомнил теперь, зачем спустился на стоянку: - Чем ты тут занимаешься? Откуда ты взялся?
- Много будешь знать – никаких регенераций не хватит, - поучительно заявил Тета Сигма и нажал Кощею на кончик носа. Тот отмахнулся:
- Хватит! Или я всем скажу, что ты без спроса был у тардис. И что ты хотел их сломать, вот так тебе!
- Какой ты смелый, даже мамочку звать не будешь? «Мама-а!» - плаксиво передразнил Тета Сигма. Кощей насупился. – «Мама-а!» - нарочно повторил тот. – Ой, мамочка, мне страшно!
- Тету Сигму опять накажут! – вспомнил вдруг Кощей услышанную когда-то дразнилку. – Тебя накажут, накажут, накажут! – он топнул ногой и уставился на противника. – Сейчас же говори, что ты тут делал!
Тета Сигма приподнял брови и рассмеялся. Он потрепал Кощея по длинной черной челке:
- Хочешь конфету? – он выпрямился и полез в карман.
- Не хочу, - буркнул Кощей. Тета Сигма вывернул правый карман, откуда посыпались мятые бумажки и шурупы, и выковырял из него замусоленный леденец в обертке. Кощей брезгливо скривился:
- Фу. Сам ешь такое. Расскажи мне про Третью Тардис.
Тета Сигма распечатал леденец, сунул обертку обратно в карман вместе с остальными бумажками и мусором и осторожно лизнул его.
- Не так уж плохо, между прочим. Про какую ещё Третью Тардис?
- Которая пропала без вести.
Тета Сигма фыркнул, вынул леденец изо рта и расхохотался по-настоящему. Кощей не заметил ничего смешного.
- Смех без причины… - начал он, но Тета Сигма его перебил:
- А что, у вас много говорят про Третью Тардис? Что именно?
Кощей пожал плечами:
- Так. Что она исчезла вместе с пилотом.
Тета Сигма вдруг посерьезнел и присел на корточки перед Кощеем. Он доверительно взял его за руку и заглянул в глаза:
- Хочешь, я расскажу тебе самое интересное про Третью Тардис? Только это большой-большой секрет. Никому не говори, обещаешь?
Кощей закивал и сам не заметил, как стиснул его пальцы. Тета Сигма сказал таинственным голосом:
- На самом деле она не просто исчезла. Она исчезла нарочно. Ты ведь знаешь, что тардис живые?
Кощей сглотнул и кивнул.
- Третья Тардис решила избавляться от тех, кто ей не нравится. Она находит студентов, у которых совесть нечиста, и когда они отправляются в пробный полет, она их просто… - Тета Сигма многозначительно замолчал, и Кощей не выдержал, подался вперед:
- …что? – выдохнул он. Тета Сигма чиркнул себе по горлу леденцом, который держал в правой руке. Кощей задышал ртом, потому что воздуха ему вдруг стало не хватать.
- Но это ещё не всё. Третья Тардис здесь.
- Здесь? – прошептал Кощей.
- Здесь, - с нажимом проговорил Тета Сигма. Он взглядом указал на две учебные тардис: – Она – одна из них. Она маскируется, и никто не знает, отправляется ли он в полет на нормальной тардис или на той самой.
Наступила тишина. Потом Тета Сигма спросил будничным голосом:
- Кстати, ты в последнее время себя хорошо вел?
- А что? – опасливо переспросил Кощей, вспоминая, как его сегодня отругали на уроке. И вчера тоже…
- Нам придется полететь на одной из тардис. Ты ведь захлопнул дверь, а другого выхода отсюда нет. – Тета Сигма встал и потрепал Кощея по плечу: - Но ты ведь хороший мальчик, так что даже если мы попадем в Третью Тардис, она нам ничего плохого не сделает, правда?
Кощей торопливо схватил его за руку:
- Нет… постой. Я…
- Да? – участливо спросил Тета Сигма.
- Я вчера не сделал домашнее задание. И я без спроса зашел сюда. Это считается?
Тета Сигма задумчиво почесал затылок. Кощей с беспокойством наблюдал, как лицо его помрачнело.
- Хм, - вынес он наконец вердикт: - Третьей Тардис это может не понравиться. Ты готов рискнуть?
- Я… - Кощей колебался. Тета Сигма выглядел таким уверенным, что вслух признаться ему, что он не хочет быть съеденным тардис, он не мог. – А ты умеешь ими управлять?
- Конечно. Ну, ты готов? Какую тардис возьмем?
- Я… а если она будет нас того… - Кощей провел пальцем по горлу, - …это больно будет?
Тета Сигма неопределенно мотнул головой на длинной шее:
- Я ещё ни разу не был внутри тардис-убийцы. Зависит от того, каким способом она это делает: распыляет в вакууме на миллион мелких кусочков, или сначала душит, или выбрасывает во временной вихрь…
Смерть во временном вихре была самым ужасным, что Кощей мог себе вообразить. Говорили, что она была чем-то невыразимым, что нельзя даже описать, настолько страшно попасть туда без защиты тардис. Даже смотреть в неприрученный вихрь было так страшно, что Кощей никак не мог забыть его черную манящую пустоту и ритмичный звук, который исходил из самого сердца – вихря или его собственного. Если упасть туда – это будет… Кощей зажмурился от льда, бухнувшегося ему в желудок, и прижался щекой к локтю Теты Сигмы.
- Давай… давай не полетим никуда, - прошептал он. – Давай подождем.
Тот похлопал его по макушке:
- Летные уроки начнутся только через месяц. С голоду умрем.
Кощею уже сейчас хотелось есть. Почему он должен умереть? Он непременно умрет – Кощей понял, что знает это наверняка. Тета Сигма большой, может, он регенерирует, а Кощей умрет ни за что. Это было так несправедливо, что на глазах у него выступили слезы.
- Я не хочу… - проговорил он сквозь подступающие рыдания.
- Чего ты не хочешь?
- В Третью Тардис не хочу… и с голоду не хочу… чтобы в вихрь… давай не полетим, пожалуйста.
- Эй, ты чего? – испуганно спросил Тета Сигма. – Ты чего, перестань! – он потряс руку Кощея. Тот впился в него пальцами и ногтями, чтобы Тета Сигма не вздумал бросить его одного с кровожадными тардис.
- Давай ты первый полетишь? – с надеждой предложил он. – А потом откроешь мне дверь с той стороны?
- Хитрый какой, - тут же успокоившись, усмехнулся Тета Сигма. – А если тардис меня съест? Тогда кто тебя выпустит?
Кощей шмыгнул носом в чужой рукав.
- Тогда я потерплю месяц, - героически согласился он. Тета Сигма хмыкнул, теперь уже раздраженно.
- Тардис тебя непременно съест, - объявил он. – Ты маленький трусливый эгоист, и это уже не смешно. – Правой рукой он залез в левый карман и вытащил оттуда массивный витой ключ. – Я пошутил, видишь?
Кощей уставился на него. Тета Сигма бросил его руку, и бросил его, и отошел; он поковырялся в замке и отпер дверь:
- Иди отсюда. – Его недовольство обдало Кощея холодным душем. Он подошел и остановился на пороге.
- А как же тардис? – растерянно спросил он.
- Что тардис? – Тета Сигма подтолкнул его между лопаток, и Кощей вывалился в коридор. Теперь обида поднималась в нем. Он резко развернулся, но ворота уже захлопнулись наглухо.
- Эй! – Кощей забарабанил в дверь. – Ты мне всё наврал! Ты врун, я всё про тебя расскажу! Пусти меня обратно! Я тоже хочу кататься на тардис! Я ничего не боюсь! Что ты там делаешь?
Он перестал, только когда у него заболели ладони. Обида никуда не делась, она горела внутри – на себя, на Тету Сигму, на Третью Тардис. Кощей уселся на пол, подтянул к себе брошенную сумку и обнял колени. Он будет сидеть тут, пока обманщик Тета Сигма не выйдет, зло решил он, и тогда он ему устроит!.. Потом он вспомнил, что проголодался. Пришлось идти домой, оставив обманщика думать, что Кощей – трус и… как он там сказал? Э-го-ист.
Эпитафия
читать дальшеВ Цитадели никогда не шел дождь. Зато за пределами города, где не действовало защитное силовое поле, дождь лил и лил сегодня целый день, не переставая. Кощей лежал животом на широком каменном подоконнике их загородного дома и размышлял, как глупо было в единственный выходной уехать туда, где сыро, серо и нечем заняться. Раскрытый учебник валялся перед ним обложкой кверху с небрежно помятыми страницами, а Кощей тоскливо водил указательным пальцем по запотевшему стеклу. Пейзаж стал бурым от заливавшей его воды, а иголки дерева перед окном повисли серыми плетьми, как дохлые слепые черви.
Если бы у него была тардис, думал Кощей, он бы полетел, куда захочет, а не торчал здесь. Папе с мамой хорошо: они приехали разбирать бесконечные архивы, доставшиеся им по наследству вместе с домом. Сколько он себя помнил, они всегда разбирали эти архивы, пока Кощей должен был пойти поиграть в поле, как самостоятельный взрослый повелитель времени. А в поле только трава и скука, и нельзя же всё время бегать и запускать управляемое чучело парящего орла: он только кружит и кружит над тобой, как над добычей, пока не опускается на землю. Кощей потом похоронил его в самом дальнем конце их поместья. Это было самое веселое происшествие за все время здесь: когда Кощей долго-долго говорил над холмиком проникновенную речь о том, как все однажды получат по заслугам, а особенно получит тот, кто злит Кощея. С тех пор он часто думал о том, над чем бы ещё произнести красивую речь, но достойных объектов для ненависти не попадалось. В прошлый выходной он пробовал закопать тетрадь по верхнегаллифрейскому чистописанию, но это было не то, и он откопал её обратно, отряхнул и вернул в школьную сумку.
Здорово было бы закопать Тету Сигму. Так и надо врунам и хвастунам, которые сначала рассказывают страшные сказки и запирают бедного Кощея в подвале со злобной Третьей Тардис, а потом даже не здороваются с ним на перемене. Если бы у Кощея была тардис, он бы полетел – где там живет этот Тета Сигма – забрал бы его и заставил сначала рассказать всё-всё-всё, что мучило его жгучим любопытством. Что там на самом деле с Третьей Тардис, и откуда у него был ключ от стоянки, и что за делами он всё время занимается после и вместо уроков, и все-все секреты, которых у Теты Сигмы наверняка выше крыши Паноптикона. А потом закопать, потому что Кощей три раза ждал у лестницы, подходил – сам подходил! – и говорил, пунцовея: «Здравствуй, Тета Сигма».
В первый раз он был не один, Кощей не заметил, что следом за ним тянутся другие старшие. Один, ушастый, спросил: «Тета, это твой братишка?» - и почему-то нехорошо захихикал. Само по себе это не было так обидно, но опасная девчонка, которая чаще других приходила ставить опыты над первокурсниками, очень высокая и смуглая, добавила с мерзкой ухмылкой: «Жертва генетического эксперимента». Кощей не понял, кто из них жертва, но Тета Сигма отвернулся совсем в другую сторону и пробежал мимо.
Во второй раз Кощей был умнее. Он прогулял начало урока, заработав замечание в личное дело, но дождался как всегда опаздывающего Тету Сигму. Тот был один, но так спешил, что, наверное, и не услышал тихого приветствия. Или сделал вид, что не услышал.
Но в третий раз Тета Сигма сделал совсем уж обидное: он остановился, посмотрел на Кощея сверху вниз таким взглядом, что тому стало холодно между ребер, и прошел мимо.
Кощей вспоминал этот взгляд в самые неудобные моменты, и всё валилось у него из рук: пробирки, когда он проводил реакцию перед всем классом; ложка, когда он держал её над папиным бокалом с вином; любимый фонарик – тонкий, стеклянный и хрупкий, как светящийся стебель экзотического цветка. Фонарик было жальче всего.
Кощей зло сбросил книжку с подоконника и подпер подбородок кулаками. На стекле перед ним красовались выведенные его же пальцем много-много раз инициалы: «Тета Сигма».
ссылка для докторообзоров
Вопрос: кстати
| 1. Я читаю и комментирую | 8 | (17.78%) | |
| 2. Я читаю и молчу | 25 | (55.56%) | |
| 3. Я не читаю | 7 | (15.56%) | |
| 4. Я томат | 5 | (11.11%) | |
| Всего: | 45 | ||
@темы: Моё, Сериалы - Doctor Who, Высокие, высокие агрессорско-виктимские отношения!, Фанфики
-
-
06.10.2011 в 23:05Ну, готовый взрослый человек и меня сквикает. )) Но ведь если Лумы - то это все равно что заложить какие-то базовые понятия вроде преданности, сдержанности, необходимой таймлордам, подсознательной ненависти к расам, с которыми они когда-либо уже воевали, а потом вот эти в подсознании заложенные качества развивать по мере взросления таймлорда, тут же вроде как такие соц. последствия.)) И для большинства таймлордов действует. Это Дека уродилась бунтарями, но тут виноват Доктор со своим рождением, Матрицу взволновал, Лум взволновал... Но в целом это довольно полезно для общества таймлордов в целом, такая система, потому что им же даже запрещалось испытывать сильные эмоции - это могло потревожить Паутину, которую Рассилон замкнул вокруг Галлифрея. А Паутина потревожится, всей Вселенной каюк может случиться.
Вообще, я о чем *из-за мозга, поглощенного докладом, не может оценить, внятно ли говорит* Лум со свойствами и прочим - это вроде как гарантия того, что таймлорд будет выращиваться точно в нужном направлении. Там, правда, на деле, уже как карта ложится, но Правителю удобнее своим тоталитарным государством править. ) Да, я очень не люблю Галлифрей и его систему правления Х)
-
-
07.10.2011 в 01:19А Кощей - сталкер. Это ж кошмар какой-то. Видимо, проблемы с психикой - врождённые, не только ведь в барабанах дело)
Тэтина страшилка меня тоже напугала. В духе Моффата получилось, жутковато
А это просто прекрасно:
Кощей долго-долго говорил над холмиком проникновенную речь о том, как все однажды получат по заслугам, а особенно получит тот, кто злит Кощея. С тех пор он часто думал о том, над чем бы ещё произнести красивую речь, но достойных объектов для ненависти не попадалось. В прошлый выходной он пробовал закопать тетрадь по верхнегаллифрейскому чистописанию, но это было не то, и он откопал её обратно, отряхнул и вернул в школьную сумку.
Нет, правда, шикарно. Квинтессенция Мастера. Вся суть в нескольких предложениях
-
-
08.10.2011 в 19:42-
-
12.08.2012 в 00:29За Кощея действительно обидно, потянулся тут как дурик последний, а он... Да, Кощея я люблю куда больше Теты))
Все-таки Вы - мой определенно любимый автор! Читать Вас хочется еще и еще, буду ждать нового и спасибо)