We're all just stories in the end.
В первый приезд в Берлин почти два года назад моё внимание привлекли афиши оперы "Евгений Онегин" в Штаатсопер. Оригинал сейчас не найду, но суть примерно такая:
Увеличить
Я тогда ужаснулась, посмеялась и решила, что нафиг-нафиг. Но теперь любопытство возобладало, и я решила своими глазами убедиться, настолько ли всё плохо, как на афише. Сходила, убедилась: да, действительно, всё так плохо.
Картинка не передает всего хоррора, происходящего на сцене. Понимаете ли, я боюсь зомби. Я очень боюсь зомби. А опера начинается с того, что эти... существа с белыми размалеванными лицами и черными кругами вокруг глаз в соответствующей "деревянной" манере выползают из-за сцены и медленно двигаются в сторону зрителей. Мне захотелось залезть под кресло, но я пересилила себя и всего лишь закрыла один глаз. К счастью, зомби остановились и начали петь. Минут пять я честно пыталась одновременно смотреть на них и слушать, но потом поняла, что диссонанс слишком велик, и закрыла глаза совсем. И тут опера начала мне нравиться!
Вообще-то "Евгений Онегин" - это вторая моя любимая опера после "Севильского цирюльника", я несколько раз смотрела её в Сыктывкаре, и надо сказать, что там она была хороша. Онегина пел Александр Байрон, моя оперная любовь, а Татьяну - Елена Лагода, наша местная звезда, артистичная и с хорошим голосом. Её Татьяне веришь стопроцентно, хотя внешне она полностью противоположна описанию: такая рыжая пампушка с выступающими коми скулами. Байрон тоже хорош: он настолько импозантен, что понимаешь - именно такой и мог вызвать пожар в девочке-подростке. А Ленского тогда пел Юрковский, тоже няшка.
Так вот, стоило мне закрыть глаза, как на меня снизошла гениальность музыки Чайковского в исполнении великолепного оркестра и не менее великолепных голосов. Иногда я пыталась подглядывать на сцену, но меня тут же выбивало из настроения. Ну как можно сопереживать Татьяне-зомбяку, глядя в эти пустые черные глазюки! Зато не глядя - я чуть не прослезилась на разговоре Татьяны с няней и сцене с письмом. Теперь поняла, почему при словах "Евгений Онегин" я вспоминаю именно эти сцены. Что там "трагедия" Онегина! Вот от чего кровь холодеет:
- И, полно, Таня! В эти лета
Мы не слыхали про любовь;
А то бы согнала со света
Меня покойница свекровь. -
"Да как же ты венчалась, няня?"
- Так, видно, бог велел. Мой Ваня
Моложе был меня, мой свет,
А было мне тринадцать лет.
Недели две ходила сваха
К моей родне, и наконец
Благословил меня отец.
Я горько плакала со страха,
Мне с плачем косу расплели
Да с пеньем в церковь повели.
Я не знаю, как описать всю гениальность музыки, ну, кто слышал, тот знает, а кто не слышал - сходите, этого нельзя не знать.
Пели они на русском, причем исполнительницы ролей Татьяны, Ольги и Филиппьевны были русские, а остальны - пели с милым немецким акцентом. Больше всего понравилась Татьяна, следом - Ленский. Ленский в черно-белом образе единственный не внушал ужаса, потому что был похож не на зомбяка, а на Пьеро. Эх, их бы в нормальную постановку! Да, они играли голосом, но эта зомбяческая постановка совершенно не давала персонажам взаимодействовать между собой. Да они даже друг друга не касались! Ну как можно играть любовь, когда один герой стоит на одном краю сцены, а другой - на другом к нему спиной на расстоянии десяти метров? Онегин так вообще простоял в позе чайника всю дорогу, иногда только меняя руки.
Поза чайника
Онегин - это вообще отдельный разговор. После просмотра этого спектакля совершенно неясно, почему опера называется "Евгений Онегин", а не "Татьяна Ларина", "Владимир Ленский" или даже "Ольга Ларина" - потому что все эти персонажи гораздо более заметны и харАктерны. А Онегин... при виде него мне сразу пришло в голову: Коровьев! Ну чисто Коровьев, только костюм не в клеточку, а грязно белый! Тонкие усики, под ними - губки гузкой, зализанные волосики, гнусавый слабый голосок, ужасающий акцент в русском языке (намного хуже остальных), тощая сутулая фигура - что Татьяна могла найти в таком плюгавом мужичонке, совершенно неясно. Не, может, это художественный прием, чтобы показать всю мерзость его натуры - тогда он удался, потому что в финале, когда Онегин начал качать права, что Татьяна обязана всё бросить и быть с ним, прибить его хотелось, как таракана.
Общее впечатление от постановки осталось: как гениальная музыка пробивает себе дорогу вопреки стараниям режиссера. Мешали опере страшно: не давали персонажам играть, взаимодействовать, текст постоянно расходился с действиями, местами (без знания оригинала) непонятно было, кто кому что поет (например, когда доносятся песни крестьянок, собирающих ягоды: их поют зомбяки на сцене, которые одновременно изображают гостей в доме Лариных, так что внезапная смена тематики выглядит странновато). Опера выжила, во многом благодаря стараниям Татьяны, Ленского и оркестра, за что им заслуженнаямедаль благодарность)).
Увеличить
Я тогда ужаснулась, посмеялась и решила, что нафиг-нафиг. Но теперь любопытство возобладало, и я решила своими глазами убедиться, настолько ли всё плохо, как на афише. Сходила, убедилась: да, действительно, всё так плохо.
Картинка не передает всего хоррора, происходящего на сцене. Понимаете ли, я боюсь зомби. Я очень боюсь зомби. А опера начинается с того, что эти... существа с белыми размалеванными лицами и черными кругами вокруг глаз в соответствующей "деревянной" манере выползают из-за сцены и медленно двигаются в сторону зрителей. Мне захотелось залезть под кресло, но я пересилила себя и всего лишь закрыла один глаз. К счастью, зомби остановились и начали петь. Минут пять я честно пыталась одновременно смотреть на них и слушать, но потом поняла, что диссонанс слишком велик, и закрыла глаза совсем. И тут опера начала мне нравиться!
Вообще-то "Евгений Онегин" - это вторая моя любимая опера после "Севильского цирюльника", я несколько раз смотрела её в Сыктывкаре, и надо сказать, что там она была хороша. Онегина пел Александр Байрон, моя оперная любовь, а Татьяну - Елена Лагода, наша местная звезда, артистичная и с хорошим голосом. Её Татьяне веришь стопроцентно, хотя внешне она полностью противоположна описанию: такая рыжая пампушка с выступающими коми скулами. Байрон тоже хорош: он настолько импозантен, что понимаешь - именно такой и мог вызвать пожар в девочке-подростке. А Ленского тогда пел Юрковский, тоже няшка.
Так вот, стоило мне закрыть глаза, как на меня снизошла гениальность музыки Чайковского в исполнении великолепного оркестра и не менее великолепных голосов. Иногда я пыталась подглядывать на сцену, но меня тут же выбивало из настроения. Ну как можно сопереживать Татьяне-зомбяку, глядя в эти пустые черные глазюки! Зато не глядя - я чуть не прослезилась на разговоре Татьяны с няней и сцене с письмом. Теперь поняла, почему при словах "Евгений Онегин" я вспоминаю именно эти сцены. Что там "трагедия" Онегина! Вот от чего кровь холодеет:
- И, полно, Таня! В эти лета
Мы не слыхали про любовь;
А то бы согнала со света
Меня покойница свекровь. -
"Да как же ты венчалась, няня?"
- Так, видно, бог велел. Мой Ваня
Моложе был меня, мой свет,
А было мне тринадцать лет.
Недели две ходила сваха
К моей родне, и наконец
Благословил меня отец.
Я горько плакала со страха,
Мне с плачем косу расплели
Да с пеньем в церковь повели.
Я не знаю, как описать всю гениальность музыки, ну, кто слышал, тот знает, а кто не слышал - сходите, этого нельзя не знать.
Пели они на русском, причем исполнительницы ролей Татьяны, Ольги и Филиппьевны были русские, а остальны - пели с милым немецким акцентом. Больше всего понравилась Татьяна, следом - Ленский. Ленский в черно-белом образе единственный не внушал ужаса, потому что был похож не на зомбяка, а на Пьеро. Эх, их бы в нормальную постановку! Да, они играли голосом, но эта зомбяческая постановка совершенно не давала персонажам взаимодействовать между собой. Да они даже друг друга не касались! Ну как можно играть любовь, когда один герой стоит на одном краю сцены, а другой - на другом к нему спиной на расстоянии десяти метров? Онегин так вообще простоял в позе чайника всю дорогу, иногда только меняя руки.
Поза чайника
Онегин - это вообще отдельный разговор. После просмотра этого спектакля совершенно неясно, почему опера называется "Евгений Онегин", а не "Татьяна Ларина", "Владимир Ленский" или даже "Ольга Ларина" - потому что все эти персонажи гораздо более заметны и харАктерны. А Онегин... при виде него мне сразу пришло в голову: Коровьев! Ну чисто Коровьев, только костюм не в клеточку, а грязно белый! Тонкие усики, под ними - губки гузкой, зализанные волосики, гнусавый слабый голосок, ужасающий акцент в русском языке (намного хуже остальных), тощая сутулая фигура - что Татьяна могла найти в таком плюгавом мужичонке, совершенно неясно. Не, может, это художественный прием, чтобы показать всю мерзость его натуры - тогда он удался, потому что в финале, когда Онегин начал качать права, что Татьяна обязана всё бросить и быть с ним, прибить его хотелось, как таракана.
Общее впечатление от постановки осталось: как гениальная музыка пробивает себе дорогу вопреки стараниям режиссера. Мешали опере страшно: не давали персонажам играть, взаимодействовать, текст постоянно расходился с действиями, местами (без знания оригинала) непонятно было, кто кому что поет (например, когда доносятся песни крестьянок, собирающих ягоды: их поют зомбяки на сцене, которые одновременно изображают гостей в доме Лариных, так что внезапная смена тематики выглядит странновато). Опера выжила, во многом благодаря стараниям Татьяны, Ленского и оркестра, за что им заслуженная
">
Ну, иначе не слышно. 
